Житковскому действительно было страшно. А уж после всего того, что только что сказал Аф Фабр, Житковскому стало ещё страшнее. А кроме того, он начал отсчитывать этажи, которые они проходили. Как минимум двадцать этажей вверх прошли.
Да ты, поди, меня и не слушаешь, Житковский? спросил Аф Фабр.
Я слушаю, откликнулся Житковский. Только мне и впрямь страшновато. Вы кто? Вы не похожи на следователя.
Верно. Не следователь я, сказал Аф Фабр. А вот сам ты, как думаешь, кто я?
Затрудняюсь ответить, сказал Житковский. Но вижу, что человек Вы необычный.
Правильно видишь, сказал Аф Фабр. И заметь, Житковский, что тебе уже не так страшно. А вот скажи мне по совести, как на духу: чего ты испугался? Неужели ты так испугался тюрьмы? Или за свою жизнь испугался?
Так сразу и не сообразишь, ответил Житковский. Но то, что я очень сильно Вас испугался, это точно, это факт. И в тюрьму садиться испугался, и за жизнь свою испугался. Более всего меня напугали те люди, что Маршакова увели.
А почему ты тюрьмы боишься? спросил Аф Фабр.
Так как же её не бояться? удивился Житковский. Когда воли лишают это страшно. И кроме того, много страшных в народе про тюрьмы слухов ходит. Опять же честь, какая-никакая. Ведь после тюрьмы, как с людьми-то жить?
Позора боишься? спросил Аф Фабр. Волю страшно потерять?
И позора и про волю Вы тоже верно подметили, согласился Житковский.
Ну, а сейчас у тебя какая воля? спросил Аф Фабр. Неужто ты себя сейчас можешь назвать свободным человеком?
Ваша правда, сказал Житковский, думал я и об этом. В общем-то, конечно, никакие мы не вольные. Житковский тяжело вздохнул. Нам жить, можно сказать, всего-то каких-то пятьдесят миллионов лет осталось, а мы как были рабами, так ими и остаёмся.
Да, и что касается позора, Житковский, уж большего позора, чем ты за свою жизнь испытал, вряд ли будет. Нет? спросил Аф Фабр. И уж если тебя так сильно волнует мнение других людей о тебе, то, Житковский оно уже сложилось далеко не благоприятное. Но, да какая тебе-то в том печаль, что о тебе другие подумают? Неужели тебе важно, что о тебе думает Маршаков?
Да, в общем-то, совершенно и не важно, ответил Житковский.
А что ты так боишься свою жизнь-то потерять? спросил Аф Фабр.
А вот это уж полная для меня загадка, сказал Житковский. Боюсь и всё. А вот почему боюсь не знаю.
А хочешь узнать? спросил Аф Фабр.
Хочу, ответил Житковский.
Иди ко мне в ученики и узнаешь, сказал Аф Фабр.
Глава двенадцатая
В ученики, к Вам? А не поздно мне в ученики-то? спросил Житковский. Мне же скоро пятьдесят три года. Моему внуку уже пять лет.
Странный ты, Житковский. Ну какое отношение к этому имеет твой возраст, а тем более твой внук, сказал Аф Фабр. Ты мне ещё про свои болезни расскажи или болезни своей жены. Тебе, Житковский, учиться надо, а ты городишь, не пойми чего.
Вы не обижайтесь, гражданин, только Вы и меня поймите, объяснял Житковский. Вдруг, ни с того ни с сего, делается такое предложение.
Во-первых, Житковский, не вдруг, сказал Аф Фабр. И далеко не ни с того ни с сего. А даже очень и с того и с сего.
Да как же не вдруг, и как же не ни с того ни с сего, когда я даже не знаю, кто Вы и куда подымаемся, сказал Житковский. Вон уже сорок этажей прошли. Давайте передохнём. Устал я чего-то. Сил больше нет. Задыхаюсь. Сердце вот-вот выскочит.
Это всё потому, Житковский, что ты много куришь, сказал Аф Фабр. Но ты прав. Отдохнуть надо. Сороковой этаж самый опасный. Ещё не хватало, если ты здесь окочуришься. А глядя на тебя, смело можно говорить, что ты запросто можешь окочуриться на этаже так сорок пятом. А то и раньше. А, Житковский? спросил Аф Фабр и дико рассмеялся. Ладно, выходи на балкон, передохнём.
Житковский открыл дверь, что была на сороковом этаже и вышел на балкон, а вернее, на лоджию. Следом за ним вышел на лоджию и Аф Фабр.
Житковский, ты что и впрямь не догадываешься, кто я? спросил Аф Фабр.
Нет. Честное слово, не догадываюсь, ответил Житковский.
Что и мыслей нет никаких на этот счёт? Может, какие предположения есть? Неужели ничего в голову не приходит? спрашивал Аф Фабр. Не знаю, но мне кажется, что на твоём месте уже любой бы догадался.