Понимаешь, Глеб. Старость она и есть старость. Здоровье не то, чуть влез на твой этаж. Наверное, то же самое испытывает альпинист, забравшись на Эверест.
Вы и скажете! Шестой этаж не Эверест.
Кому как. Все в мире относительно.
Они четверть часа миролюбиво болтали о всяких пустяках, генерал пил чай, а Глеб крепкий кофе.
Наконец Потапчук поставил чашечку на блюдце и подвинул к себе новый портфель.
Меня вчера вызывал шеф, разговор состоялся не из приятных.
Судя по вашему лицу, да, улыбнулся Глеб.
Тебе бы все подкалывать, ничего от тебя не утаишь.
Вы и не пытались.
Это точно. С тобой следует быть откровенным, как с врачом или адвокатом, а может, еще более, Потапчук держал портфель на коленях и не спешил его открывать.
Глеб налил себе еще кофе.
Где ваш портсигар?
Портсигар на месте, но он пуст.
Почему?
В моем возрасте от вредных привычек приходится отказываться. Не пью кофе, стараюсь не курить.
Наверное, правильно, поддержал генерала Сиверов.
Но портсигар в кармане ношу. Это привычка: засунешь руку в карман, и, если нет портсигара, начинаю нервничать, хотя знаю, сам его выложил.
В верхний ящик стола, подсказал Сиверов.
Откуда знаешь?
Несложно догадаться.
Может, тебе известно, что еще лежит в ящике? Ты же у меня в кабинете никогда не был.
Могу попытаться отгадать: карандаши, точилка, резинка.
Генерал возился с замочком.
Наконец, чертыхаясь, Потапчук открыл портфель:
Замок новый, привыкнуть к нему не могу.
Вижу.
Потапчук вытащил толстую серую папку со старомодными тесемками, аккуратно завязанными на бантики.
Федор Филиппович, зачем вы столько бумаги с собой носите? Сбросили бы все на дискету и принесли. Места много не занимает.
Это вы, молодежь, привыкли к компьютерам, а я люблю старомодную пишущую машинку, люблю писать чернильной ручкой. Ваши дискеты, диски лазерные, стриммеры-шминнеры не для меня. Я человек другой формации, я из племени динозавров, которые постепенно вымирают. Таких, как я, осталась дюжина, может чуть больше, во всей нашей конторе.
Глеб молчал, глядя на толстую серую папку в руках генерала.
Посмотри, потом поговорим.
Лучше на словах в курс дела введете, чтобы я знал, что смотреть, на что внимание обратить, а что можно пропустить.
Пропускать ничего нельзя, я отсортировал, принес лишь необходимое, главное. Все документы в десять моих портфелей не влезут, гора бумаг, будь здоров, вот такая, и Потапчук показал рукой от пола до крышки стола. И со мной бумаг немало, смотри, Глеб.
Сиверов развязал тесемки, подошел к большому столу в дальнем углу комнаты, зажег свет и принялся разбирать документы. Он просматривал их бегло, скользя взглядом по строчкам, графикам, картинкам, кое-что прочитывал внимательно. Дольше всего задержался на фотографиях. Не досмотрев документы до конца, повернулся к Потапчуку.
Я сразу подумал, что не все так просто с академиком Смоленским.
Вот и я, Глеб, подумал так же. Только ты просто подумал, тебе интуиция подсказала, а у меня появились факты. Ты дальше смотри.
Больше четверти часа Глеб стоял над бумагами, затем аккуратно сложил их, завязал тесемки, вернул папку Потапчуку.
Что я должен делать?
Генерал передернул плечами.
Академик Смоленский был серьезной фигурой, под его программы давали большие деньги. И правительство России выделяло, но больше всего американцы. Уже получено от американцев и истрачено четырнадцать миллионов долларов на утилизацию и переработку химического оружия, строятся два крупных завода. Теперь Смоленского нет, а все замыкалось на нем, он всем руководил.
Нет достойной замены?
Незаменимых, Глеб, как говорили и говорят, не бывает, хотя я с этой истиной не согласен. Надеюсь, ты тоже так считаешь?
Глеб кивнул.
Всякая потеря невосполнима.
На Урале была совершена попытка хищения с опытного склада оружия массового уничтожения. Там хранится и химическое, и бактериологическое оружие пробные партии, произнес генерал, глядя в глаза Глеба. Я не берусь утверждать, что это была первая попытка и до нее подобных действий не предпринималось. Сейчас там работают мои люди, я послал трех спецов.
Что они выяснили? уточнил Сиверов.
Попытка пресечена, охрана убила троих в перестрелке. Их фамилии, биографии пока выводят на Чечню и Дагестан. Учет на опытном складе хреновый, вообще никакой. Последний раз хранилище вскрывали и производили опись год назад. Мы пытаемся свести все воедино и выяснить, совершались ли хищения до того злополучного раза.