Он сделал шаг вперед и ударил, целя мне в голову. Я увернулся. Тогда он попробовал еще раз, пыхтя как паровоз. И опять промахнулся. Штенвиц стоял тяжело дыша, наклонив вперед круглую голову. Его маленькие глаза-пуговки тонули в море плоти.
– Отвали отсюда. А не то я вызову полицию. Это частные владения.
Я не пошевелился, и тогда он попробовал ударить меня в третий раз. Я сделал шаг в сторону, и его кулак пролетел в нескольких сантиметрах от моего лица. И тогда я нанес ему хороший апперкот правой. Он согнулся пополам, а его лицо позеленело. Я подтолкнул его к стулу и аккуратно усадил. А сам присел на ограду и закурил. Я ждал, пока он отдышится. Что-то клокотало у него в горле.
– Ну, Штенвиц, теперь мы можем спокойно поговорить. О'кей?
– Я ничего говорить не буду.
– Вы ведете себя так, словно это именно вы столкнули Кристоффа за борт.
– Чепуха. Он напился, как свинья, и сам вывалился в море.
– Почему же вы так странно себя ведете?
– Я просто не люблю, когда мне задают слишком много вопросов. Вот и все. А теперь сойди с моего крыльца.
– Не сразу. И давайте-ка поговорим по-хорошему, а то я вижу одного раза вам явно недостаточно. Мне нечего терять, Штенвиц. Где вы находились, когда все это произошло?
Он мрачно посмотрел на меня. Я слез с ограды и сделал шаг вперед.
– На корме, сворачивал канаты, – быстро сказал он.
– Вам видно было Кристоффа и двух пассажиров на носу?
– Нет. Ни черта было не видно. Слишком темно. Да и капитанский мостик нас разделял.
– Когда вы узнали, что Кристофф упал за борт?
– Когда Квинн развернул корабль и начал звонить в колокол.
– А где в это время находились пассажиры?
– Не знаю.
Он ничего не мог добавить к тому, что уже сказал. А я больше не смог придумать ни одного толкового вопроса. Я задал ему еще несколько бессмысленных вопросов, на которые он отвечал мрачно, но прямо. Наконец, я повернулся и пошел к машине. Когда я уже садился в свой "Плимут", то напоследок взглянул на Штенвица, так и сидевшего на крыльце. На его лице играла странная улыбка.
***
Через два дня я зашел в бар в Рочестере, штат Нью-Йорк и выбрал себе место у стенки, так чтобы на нее можно было опереться плечом.
Я заказал бренди с водой и, когда худой бледный бармен поставил передо мной бокал, спросил:
– Вас зовут Стэн Бенджамин, не так ли? Кок на "Бэтси", когда вы служили на Цейлоне.
Взгляд его сразу перестал быть отстраненным, а улыбка сделала его лицо симпатичным.
– Точно, но я вас не знаю. Вы тоже там были?
– Нет, но там служил мой лучший друг – капитан Кристофф.
– Ясно. Я его помню. Он был командиром всего несколько дней. Не повезло парню. Вы специально пришли сюда, чтобы поговорить со мной?
– Если только это не помешает вам обслуживать других посетителей. Мне бы хотелось услышать, что же тогда произошло.
– В это время народу всегда немного. Мы играли в покер, когда ваш друг поднялся на борт вместе со своими гостями: тощей британской куколкой, которую он называл Конни и огромным краснолицым парнем по имени О'Делл. Было заметно, что Кристофф успел крепко выпить. Они прошли на "Бэтси" через палубы нескольких британских кораблей, к которым мы были пришвартованы. Квинн и Кристофф стали о чем-то спорить, но я не слышал о чем. А потом Квинн спустился в трюм и сказал нам, чтобы расходились по местам, что мы выходим в море. Он был злой, как черт.
Сначала мне нечего было делать, но потом Кристофф и его гости сели в кают-компании. Кристофф достал бутылку виски и попросил меня смешать им коктейли. Это тоже было против правил, но приказ есть приказ. Я выпил немножко сам и смешал для них коктейли в три высоких бокала, разведя виски водой. Пока готовил выпивку, я видел, как они сидели за столом: Кристофф с одной стороны, а О'Делл с девицей – напротив.