– Она жила одна? – спросил Мегрэ, оборачиваясь к привратнице.
Та, поджав губы, кивнула.
– К ней часто приходили?
– Если бы к ней приходили, она, наверно, убрала бы всю эту грязь.
И, словно оправдываясь, добавила:
– Я сюда уже года три не входила.
– Она вас не впускала?
– Да мне и не хотелось.
– У нее не было служанки или приходящей прислуги?
– Никого. Появлялась изредка только подружка, такая же чокнутая.
– Вы ее знаете?
– Как зовут – не знаю, а так вижу иногда в квартале. Она еще не дошла до ручки. Во всяком случае, когда я видела ее в последний раз, но это было давненько.
– Вы знали, что ваша жиличка наркоманка?
– Знала, что она тронутая.
– Вы уже служили здесь, когда она сняла квартиру?
– Будь я здесь, она не получила бы ее. Мы с мужем переехали сюда три года назад, а она в доме уже лет восемь. Я все перепробовала, чтобы выселить ее.
– Она действительно графиня?
– Говорят. Во всяком случае, замужем была за графом, а вот до этого наверняка представляла собой не Бог весть что.
– У нее были деньги?
– Наверно. Умерла то ведь она не от голода.
– Не заметили, к ней никто не поднимался?
– Когда?
– Сегодня ночью или утром.
– Нет. Подружка ее не приходила, молодой человек тоже.
– Что за молодой человек?
– Вежливый, болезненного вида юноша, который заходил к ней и называл тетей.
– Как зовут, не знаете?
– Никогда не интересовалась. А вообще дом спокойный. Жильцы второго этажа – редкие гости в Париже; на третьем генерал в отставке. Видите, какой дом. А эта такая
грязнуля, что я затыкала нос, проходя мимо ее квартиры.
– Она когда нибудь вызывала врача?
– Вызывала, и чуть ли не дважды в неделю. Напьется вина или еще чего, не знаю, и начинает умирать. Вот и звонила врачу. Но тот не торопился приходить – не впервой.
– Врач из вашего квартала?
– Да, доктор Блок, живет через три дома отсюда.
– Обнаружив труп, вы позвонили ему?
– Нет. Не мое это дело. Я сообщила в полицию. Пришел инспектор, потом вы.
– Жанвье, свяжись с доктором Блоком. Попроси его прийти, и побыстрее.
Жанвье стал искать телефон; он оказался в маленькой комнатушке на полу, среди старых журналов и растрепанных книг.
– В здание можно пройти незамеченным?
– Как везде, – с ехидцей парировала привратница. – Свое дело я знаю не хуже других, и даже лучше многих: на лестнице ни пылинки не найдете.
– В доме только одна лестница?
– Есть черный ход, но им почти не пользуются. В любом случае надо проходить мимо привратницкой.
– Вы там постоянно?
– Да, разве что пробегусь по магазинам: привратницы тоже едят.
– Когда вы уходите за продуктами?
– Утром, в половине девятого, после того как разнесу почту.
– Графиня получала письма?
– Только рекламные проспекты. От коммерсантов, которых соблазняло ее имя в справочнике, – как же, графиня!
– Вы знаете, господина Оскара?
– Какого Оскара?
– Какого нибудь.
– Мой сын – Оскар.
– Сколько ему лет?
– Семнадцать. Он ученик столяра в мастерской на бульваре Барбес.
– Живет с вами?
– Разумеется.
Жанвье, повесив трубку, сообщил:
– Доктор дома. Примет двух пациентов и сразу придет.
Инспектор Лоньон старался ни к чему не прикасаться и делал вид, что ответы привратницы его ничуть не интересуют.
– Ваша жиличка никогда не получала писем на банковских бланках?
– Ни разу.