Здесь достигают Тамас без всяких кораблей, пользуясь многократно усиленными возможностями психики Способностями Прямого Луча. Потому что такая многомерная точка находится в мозгу каждого человека. Задача ее активизировать.
Это почти невероятно. Если бы это говорил не ты, я бы не поверила.
Тем не менее, это так. И, если хочешь, я покажу тебе один небольшой опыт. Возьми меня за руку, вот так. Второй рукой прикоснись к рукоятке этого прибора, Он указал на стоящие на столе две призмы темно-красную и темно-синюю, соединенные серебряной перемычкой. Закрой глаза. Не пугайся, что бы ни произошло. Все продлится не более секунды.
Ох. Что это было? Мне показалось, я стою в полутьме по щиколотку в воде
Это была не тьма, Руна. И это была не совсем вода, и ты не совсем ты Это был Тамас. Он совсем рядом с нами. Ближе, чем одежда. Ближе, чем кожа Он в нас. И мы в нем
Не пугай, Динг.
В этом нет ничего страшного. В следующий раз мы совершим более длительную прогулку по Тамасу, если ты захочешь, конечно
Руну била дрожь. В глазах потемнело, но она взяла себя в руки и стряхнула дурноту. Динг внимательно смотрел на нее, не отпуская руки.
Так бывает, Руна. Так бывает поначалу. Но это не опасно, поверь.
Наконец, она улыбнулась.
Да, это было нечто. Ну рассказывай дальше.
Я уже рассказал почти все. Напоследок самое главное. Цивилизация пещер решила сделать подарок внешнему миру. Мы хотим передать вам нашу методику физического бессмертия. Но это не просто технология. Это своего рода йога.
Йога? При чем тут йога?
Женщина, которая хочет родить бессмертное дитя, должна пройти через очень сложную тренировку и длительное обучение. Такая технология не сумма чертежей, не какой-то совершенный электронный или квантовый механизм. Это йога Раскрытие внутренних способностей человека. Как выяснилось только теперь, она сама становится при этом бессмертной.
Эта йога связана с выходом в Тамас?
Да.
Воцарилось молчание.
И вот, продолжал Динг, ты и есть та женщина, которая принесет дар. От имени Подземной цивилизации я предлагаю тебе овладеть этой йогой бессмертия и научить других во внешнем мире. А, с другой стороны, люди Города получат от тебя новые гены: не случайно же в древних племенах был обычай жениться на иноплеменниках. Получат детей! Здесь так соскучались по детям. Особенно наши женщины
Это и был весь твой секрет?! Только это? сказала Руна. И ты, ты манипулировал мной и завлек меня сюда, чтобы вы получили мои гены? Обманщик. Шпион.
Прежде чем я вспомнил хоть что-то о своей миссии, я уже давно полюбил тебя.
Руна молчала.
Или ты хочешь уйти? с плохо скрытым страхом спросил Динг. Еще не поздно
Она не ответила.
Динг, все-таки, ты сам к какому миру принадлежишь? Какой считаешь своим?
Оба, ответил Динг, и если бы мне предложили сейчас выбрать, я разорвался бы на две половинки Город ведь и возник как диалектическое дополнение непрерывно унифицирующегося мира обычных землян. В древности был символ в виде круга из двух половин, напоминающих две рыбы: темную и светлую, Инь и Ян. Пещерный Город это темная половина А я в равной мере связан с обеими. Как, например, ты, добавил Динг, со мной и с нашим будущим ребенком
И где будет жить наш ребенок?
И тут, и там, во внешнем мире
Клянешься?
Да.
Тогда я остаюсь.
Утром Динг и Руна проснулись одновременно.
На столе стояла неизвестно откуда взявшаяся огромная охапка сиреневых цветов, возвышающихся среди темных листьев. Свет почти не проникал внутрь комнаты; окна были задернуты аккуратными занавесками с вышитыми трехцветными узорами, покрытыми серебряной сеткой. Ваза, в которой стояли цветы, была одновременно светильником. Руна так и не поняла, как устроена эта необычная лампа: казалось, что это множество, светлячков, дающих ровный голубой свет.
Они вышли в город. Он был невелик. Дома прямоугольные или странных, непривычных форм: линейчатый конструкции, взлетающие вверх поверхностями отрицательной кривизны, кристаллические столбы, от которых исходил все тот же приятный синеватый свет всюду чувствовалось аккуратность и тщательность. Красивыми узорами по обеим сторонам дороги вились темные цветы.
Чем больше Руна всматривалась в окружающий пейзаж, тем красивей он ей казался. Каждый ракурс поражал совершенством пропорций, цветовых соотношений. Город был словно живая картина, разворачивающаяся в медленном движении. Что это напоминало? Старину и далекое будущее одновременно. «Среднее между Леонардо да Винчи и Ле Корбюзье», подумала она. Ну нет, конечно, не то, и не другое».