«Да, то ли ещё будет!» подумала Нэнси. Рыжий центр, пустыня Никогда, которую они пересекут, вдаль за таинственную голубую гладь северных просторов, откуда летом приходит обжигающий воздух, окутанный пыльным рыжим туманом бесконечной тверди.
Нэнси дождаться не могла, когда увидит всё сама.
Глава четвёртая
Небольшой поезд следовал к северу по бесплодной степи. По краям путей пробивалась трава, редко поливая грозовыми дождями и потому прибитая книзу. Бесконечно мелькали белые вершины гор.
Соседка девушек по купе сошла со своей койки и, потирая глаза, заглянула в окно, растормошила волосы и застыла в изумлении:
Боже! Вы только взгляните! Разве можно представить подобное?! обратилась она к ним.
Вот это простор, правда? поддержала беседу Нэнси.
Это чёртова пустыня никак не кончается!.. Скорей бы уж проехать!
Боюсь, не получится. Разве тебя не предупреждали в аделаидском агентстве?
Что-то вроде говорили. Обычная работа кухарки в гостинце, в ничем не привлекательном месте. Где-то на севере. Херготт Спрингс. Звучит неплохо. По крайней мере, раз источники, значит оазис. Хотя о жаре тоже говорили. Нэнси и Стэн переглянулись:
А тебя не предупреждали, что источники горячие? спросила Стэн.
Что?
Это артезианская скважина, и вода в ней горячая, потому что кипит. Её нельзя пить.
А вокруг посёлка горная степь и бескрайние пески, добавила Нэнси, Может, и найдётся пара деревьев, да и то вряд ли. Разве что, вековые пальмы, но, знаешь, они так же редки здесь, как и оазисы.
Боже! Что же мне делать?
На станцию Херготт Спрингс они прибыли поздним утром через двое суток.
Рыжеволосая кухарка пришла в ужас, взглянув в окно. Она молча созерцала тучу пыли.
Прибывших вышел встречать радушный плотный человек, хотя и с морщинистым (в редкие минуты радости) лицом:
Вы новые медсёстры? спросил он, Мне доложили, что вы прибудете нынешним поездом. И пригнал для вас двуколку. Я местный констебль, Роберт Макдональд, и он приветствовал обеих медсестёр крепким рукопожатием. Это ваши вещи?
Девушки подтвердили, а их соседка-кухарка, сидевшая поодаль, рассматривала группу аборигенов, встречавших поезд.
Ах, да, они ожидали поезд с другой стороны, сейчас подойдут сюда, кивнул ей Роберт Макдональд.
Констебль вёз медсестёр вдоль того, что здесь считалось главной и единственной улицей, пыльно и столь широкой, что всю её загородили два домашних козла.
Они подъехали к двухэтажному с балконами по кругу зданию гостиницы, коло которой стояли четыре верблюда, запряжённые в двуколку, и, сомлев, дремала посиневшая от пыли собака.
Двуколку полисмена вели два обученных верблюда.
Нэнси и Стэн с сомнением посматривали на этих гигантских творений природы, сосредоточенно жующих жвачку и свысока посматривавших на седоков. Один их верблюдов пронзительно вскрикнул, обнажив большие жёлтые зубы. Нэнси испугалась.
Не бойтесь, смеясь, успокоил её констебль Макдональд, Я привык ездить на верблюдах и неплохо лажу с ними.
Да и сам констебль был громадного роста. «Примерно шесть футов и два дюйма, смекнула в уме Нэнси, Дюжину глыб одной левой сдвинет!»
Силу его воли можно было угадать по тёмным бровям, соединяющимся на лбу.
Время от времени я даю верблюдам приманку, пояснил он, Но много им вредно.
А они точно не кусаются?
Обычно, нет. Но лучше подходить к верблюду, спрятав руки за спину, а ещё лучше, позволить «поцеловать» себя в щёчку или хотя бы пофыркать в ухо.
Тут один из верблюдов, стоящих рядом, повернулся к Нэнси, разинул рот, обнажив жёлтые зубы и издал жалобный звук.
Нет уж, спасибо, заторопилась от него Нэнси.
Роберт Макдональд почтительно подал руку. Его сразили васильковые глаза девушки и её мягкие каштановые локоны, кокетливо выглядывавшие из-под её широкого капюшона.
К сожалению её серое дорожное платье слегка помялось в дороге.
Стэн же всегда одевалась скромно, а её серые глазки, прикрытые светлыми ресницами, и здоровый румянец на щеках излучали стойкое равнодушие ко всем новым лицам.
Нэнси же на фоне здешних грубоватых мест выглядела стройней и свежее. Да и белых женщин здесь было немного худощавая крепкая жена почтальона, с прямыми как солома волосами да семидесятилетняя хозяйка магазина миссис Томпсон, на которую не стоило любоваться днём.