Капелла находится на Мойке, прямо за Дворцовой площадью, поэтому от работы я двигаюсь пешком своим излюбленным маршрутом: мимо метро «Василеостровская», по прелестной лиственничной аллее, тянущейся по 6-й линии до Андреевского собора, и далее по Университетской набережной до Дворцового моста.
Университетская набережная роскошное место для любителя старинной архитектуры и красивых видов.
Начинаю, конечно же, со сфинксов. Найденные при раскопках в Фивах древние мифологические существа, история которых насчитывает три с половиной тысячи лет, прибыли в молодой еще тогда город Петербург и так органично заняли свое место на пристани набережной, словно родились здесь. Загадочные сфинксы дополняют облик Северной столицы, придавая ей еще больше мистики, непостижимости и тайны. Я всегда внимательно вглядываюсь в их лица с полуприкрытыми глазами, словно пытаясь понять или почувствовать нечто важное, особенное, прикоснуться к древней тайне, которая, конечно же, несет в себе чудеса и может озарить нашу современную повседневную и скучную жизнь.
Напротив сфинксов возвышается классическое величественное здание Академии художеств с фигурой Минервы на сверкающем на солнце куполе. Хочется вздохнуть с легкой грустью: в детстве я мечтала быть художником, смотрела на представителей этой славной профессии, как на небожителей, а в стенах заведения, мимо которого я сейчас прохожу, они, собственно, и пестуются. Петербург тем и примечателен: вспоминаются и оживают детские мечты Возможно, возврата к ним уже не будет никогда, но вспомнить о них приятно. Как и приятно вернуться, пусть и ненадолго, в пору детства.
Двигаясь далее этим маршрутом, я могу полюбоваться чудесным Румянцевским садиком с чугунной решеткой и установленным в центре обелиском.
Следующая за садом и Кадетским корпусом усадьба «светлейшего князя» Меншикова тоже радует глаз пышностью архитектуры и обрамляющей ее зеленью деревьев.
А теперь я оборачиваюсь к Неве и останавливаюсь на пару минут, несмотря на то что тороплюсь. Открывающийся вид настолько поражает воображение, что каждый раз слезы наворачиваются на глаза: широкая просторная Нева-красавица переливается, блестит, и по глади ее, не спеша, вспенивая темно-синюю воду, идут суда, пароходы, катера; стройный ряд домов красивейшей архитектуры на противоположном берегу прямо-таки ласкает взгляд; и, конечно же, Исаакиевский собор, купол которого победоносно сверкает в лучах солнца, то появляющегося, то скрывающегося в прозрачном вечернем питерском небе. Раньше, помнится, я не любила Исаакий. Нет, я отдавала должное его красоте и величию, но более впечатляющим считала Казанский старинный, уютный, намоленный. Однако теперь Я не могу налюбоваться Исаакиевским собором. И готова восторгаться им снова и снова.
Продолжаю свой путь. По левой стороне позади остается здание Кунсткамеры, а за ним Ростральные колонны с полыхающим пламенем ярких факелов, зажженных, видимо, в честь Дня города.
Дворцовый мост, как всегда шумный и немного помпезный, зато, переходя его, можно продолжать любоваться Невой и катерами. Открывающаяся вскоре моему взору Дворцовая площадь огорожена непонятными конструкциями, которые я медленно и бестолково обхожу: что-то надумали устроить здесь городские власти, чтобы порадовать жителей и гостей города?
Капеллу я тоже не сразу нахожу, хотя ее точный адрес у меня есть: изящный вход в здание концертного зала прячется в глубине небольшого двора, закрытого красивой решеткой. Я опять опаздываю, и Руслан, приплясывая от нетерпения, поджидает меня у дверей.
Вскоре мы уже внутри, сидим на отведенных нам местах и разглядываем пышно декорированный зал, спроектированный в свое время одним из представителей семейства знаменитой фамилии Бенуа. Концерт «Музыка Санкт-Петербурга» оказывается академическим и довольно своеобразным: композиции посвящены Великому городу, и часть из них просто прелесть, а часть довольно сложна для восприятия и оставляет чувство недоумения. Например, «Петербургский ноктюрн» с переложенными на музыку грустно-тоскливыми стихотворениями Блока и Есенина, исполненными сопрано. Несчастная исполнительница страшным голосом вещает недоумевающему залу про «ночь, улицу, фонарь, аптеку» и «черного человека». Зрители в зале поеживаются, уж очень натурально у нее выходят эти образы. Оперный рэп какой-то. Все облегченно вздыхают, когда сладостная пытка заканчивается. В антракте мы радуемся местному буфету, предлагающему аппетитные пирожки по двадцать рублей (какой контраст с театральными буфетами!). Мы прихватываем парочку пирогов с собой, и все второе отделение концерта они греют наши души предвкушением легкого перекуса, который восстановит силы изголодавшего за день организма. Словом, морально и физически мы к предстоящему салюту готовы: немного обогатились духовно и позаботились о хлебе насущном.