Дарья Макарова
Сундук мертвеца
Однажды увидев, не забудешь, единожды дав маху, не вернешь
Я обернулась удивленно. Появившийся из ниоткуда Никитин продолжил со смешком:
Сбегаешь с собственного праздника?
Ухожу по-английски.
Как всегда.
Я верна себе. И традициям.
Традициям? Х-м-м если только тем, что создала сама.
Есть еще и другие?
Никитин хмыкнул. Склонился в неуклюжем поклоне и пафосно осведомился:
Позвольте проводить вас, прекрасная леди?
Ты сегодня жжешь, повиснув у него на локте, констатировала я.
Ага, зажигаю. Но так ведь и повод есть, не находишь?
Нахожу.
Мы неспешно двинулись в сторону моего дома. Я бы предпочла ускориться и срезать путь дворами. Но лиричный настрой Никитина проложил иной маршрут. Пришлось топать парком и с утиной скоростью.
Почему ты хмуришься?
Это от избытка радости в крови.
От этого обычно улыбаются.
А я хмурюсь. Не хочу быть как все.
Тебе и не светит. Даже если очень-очень постараешься.
Я прищурилась и спросила насмешливо:
Никитин, ты сколько бокалов шампанского приговорил за сегодня?
Бокалов? обиделся он. Бутылок!
Ясно, кивнула и с уважением к его координации и ясности мысли добавила. Молодец. В роду гусаров не было?
Кто ж теперь знает? Дед был форточником. Кажется, это не то же самое?
Не совсем, признала я. Зато понятно, в кого ты столь ловкий.
Никитин широко улыбнулся и гордо выпятил грудь. Не выдержав, я рассмеялась.
Обожаю твою улыбку.
А я булочки с корицей. Знаешь, такие горячие прегорячие, когда в руки взять невозможно, а слоеное тесто мягкое, будто сладкая вата?
Он покачал головой и зачем-то взял мою руку в свою. Мне сие не нравилось. Но до родного дома оставалось всего ничего, и противиться я не стала.
Скажи, тебе не жалко?
Я немного растерялась. Сообразить, о чем шла речь, сразу не получалось. Видимо, шампанское и мне в голову ударило.
Этот проектмы могли бы заработать огромные деньги!
И заработали, с некоторым удивлением напомнила я. Много ли стартапов продаются так удачно? Гонорар с шестью нулями упал на счета всем членам команды.
По сравнению с тем, что заработают покупатели это мелочь. Просто крохи!
Я не люблю считать чужие деньги, не сдержавшись, поморщилась я. Свои мы получили сполна. Как и возможность идти дальше, работать над чем-то новым.
НовымИ что теперь?
Не знаю. Пока не придумала. Наверное, творческий кризис.
Не дури, обиделся Никитин. Нет у тебя никакого кризиса и быть не может. Ты еще на середине первого проекта точно знаешь, какими будут второй и третий.
Льстишь и не краснеешь.
Ладно уж. Вовсе не обязательно быть такой милой. Мы все отлично знаем, чья это была идея. Захоти ты, собрала бы другую команду на раз. Мы легко заменимы, ты нет.
Зачем ты так? Мы ведь хорошо сработались, разве нет?
Просто отлично.
Вот!
Благодаря тебе.
Нам. Благодаря всем нам.
Никитин покачал головой и замолчал угрюмо. Перепады чужого настроения казались мне странными. Сегодня мы заключили очень выгодную сделку, уладили все формальности. По этому поводу мы всей командой завалились в ресторан на крыше с отличным видом на Неву. Для грусти не имелось ни единой причины. Однако что-то Никитина явно тревожило.
Тебе ведь пофиг, да?
Ты про Большой Адронный Коллайдер или заговоры масонов?
Никитин поморщился и сказал с насмешкой:
Про деньги. Мы все превратились из фрилансеров на подхвате в богатеев, не разменяв и тридцатника. Но тебе ведь пофиг, да?
Вовсе нет, я радуюсь нашим успехам. Странный какой-то разговор.
Обычный. И я не про успехи.
Ага, про деньги.
Именно!
Слушай, -сожалея о том, что он увязался за мной, попыталась объясниться я. Мне, конечно же, не пофиг. Деньги позволяют мне жить, как я того хочу. Ни от кого не зависеть, никому не подчиняться. У меня нет и, надеюсь, не будет босса. Я работаю и путешествую одновременно. Не тяну от зарплаты до зарплаты. Не доказываю какому-нибудь тугодуму суть своей идеи, а воплощаю ее. А доведя до ума, продаю. Приступаю к новой. И так по кругу.
Все равно, -упрямился Никитин. Даже будь ты на мели, жила бы также. Разве что все путешествия сводились бы к поездкам на дачу. Тебе чужое мнение, как мне прошлогодний снег. Все решаешь сама. С кем быть, как жить. Иногда я тебе даже завидую.
Я тебя чем-то обидела?
Нет. То есть В общем, мне чертовски жаль, что ты скоро опять исчезнешь.
Я буду чаще появляться онлайн. Сойдет?
Это не то же самое. Но уже неплохо.
Показался угол моего дома. Я инстинктивно прибавила шаг. Никитин же, напротив, замедлился. Невольно пришлось подстроиться, дабы еще больше не обижать друга.
Куда ты теперь? Задержишься хотя бы на лето в городе? Ведь только утром прилетела.
Ты меня знаешь. Не люблю границы. Сегодня здесь, завтра там. Перекати поле.
Каждому из нас однажды суждено пустить корни.
Тебя можно поздравить? прищурилась я. Никитин озадачился:
С чем?
С корнями!
Нет же! Это я такфигурально.
Ну, мало лиМеня почти полгода в Петербурге не было.
Увы, ничего такого, о чем стоило бы говорить, не случилось. А ты?
А я уже пришла.
Ловко высвободившись, я направилась к парадной. Но он успел ухватить меня за локоть. Спросил с надеждой и непривычным упрямством:
Угостишь кофе?
Пять из десяти девушек ответили бы решительное «да». Еще трое первыми пригласили бы его остаться на ночь, а то и на всю жизнь. Девятая непременно бы сбежала с перепугу и потом до утра не спала, сожалея об оплошности. Оно и понятно Никитин жених завидный. Высок, плечист, голубоглаз и светловолос. Атлет с мозгами ботаника. Неплохое чувство юмора. Теперь еще и богат.
Однако мне выпало быть той самой, что откажет ему, ибо не желает терять друга. И, что важнее, единомышленника.
Я запечатлела на его щеке быстрый дружеский поцелуй и, ловко вывернувшись, сказала с улыбкой:
В другой раз. До связи!
Удерживать он меня не стал. И это правильно, я бы не оценила. Но у самой двери парадной окликнул:
Сара
Я обернулась, смотря вопросительно. Никитин улыбнулся непривычно нежно.
Я не намерен отступать.
Скрывшись в парадной, я через две ступеньки поднялась на пятый этаж. Странно, у самого порога квартиры меня всегда охватывала некоторая робость после долгого отсутствия. Я прекрасно понимала, что за бережно отреставрированной дверью меня никто не ждет. Разве что призраки прошлого моей семьи. И это навевало странные мысли, чувства.
Замок бесшумно и мягко открылся, я потянула на себя тяжелую дубовую дверь с искусной резьбой по всей поверхности. Она была ровесницей дома. Свидетельницей двух мировых войн, революции, блокады, беспредела девяностых. Реставраторы немало с ней намаялись, снимая слои отвратительной масляной краски и вековой грязи. Но результат стоил их трудов.
Года три назад в нашей парадной расселили последнюю коммуналку. Соседи скинулись и сообща наняли рабочих и реставраторов для восстановления былого величия. Несколько месяцев кропотливой роботы спустя были восстановлены витражи на всех этажах, реконструирована дивная решетка французского лифта. Засияли серым мрамором стены, пол и фальш-камин на первом этаже. Дубовые входные двери квартир сохранились не у всех. Где-то они были заменены на уродливых железных монстров, где-то уничтожены варварским отношением бывших хозяев. Нам повезло.
Несмотря на все неурядицы, парадная засияла. Пусть и не так, как во времена имперского Петербурга, но все же ярко и лучезарно. К гордости соседа с третьего этажа, которому и принадлежат все лавры и хлопоты по восстановлению, результат его трудов приезжали снимать даже телевизионщики. Жильцы оставшихся двух парадных последовали нашему примеру. Так наш дом, хоть и был закрыт для чужих, попал во все туристические путеводители.
Однако сейчас я даже не вспомнила об этом. Все мысли были о другом, окружающее великолепие осталось мною нещадно проигнорировано.