Ох, и правда, Ветер наконец остановился и повернул назад. Давай я тебя научу.
Давай! обрадовалась продолжающая тяжело дышать Далия. Что нужно делать?
Всё очень просто. Надо только Ммм, а что же надо? задумался Ветер.
Махать руками? предположила девочка.
Да нет, я обычно не машу. У меня и рук-то нет.
А крылья есть? Ведь птицы крыльями машут, чтобы летать.
И крыльев нет, пробормотал Ветер.
А чем же ты летаешь? озадаченно спросила Далия.
Да я как-то Ничем. Просто летаю. Беру и лечу.
Может, надо подпрыгнуть?
Зачем подпрыгнуть? не понял Ветер.
Ну, чтобы оказаться в воздухе.
Я и так в воздухе.
Да, действительно. Как всё сложно, нахмурилась Далия.
Да нет, всё очень просто. Просто я Ветер, поэтому летаю. Я так устроен.
А я не так, загрустила девочка. Я не могу просто так полететь. И я не могу за тобой угнаться по земле. Я устала. Если бы тут был папа, он бы поднял меня на руки и пошёл дальше. Он никогда не уставал, а я на глаза у неё навернулись слёзы.
Идея! воскликнул воздушный друг. Давай я понесу тебя! Как папа.
Да-вай, неуверенно согласилась Далия и спросила: А как ты меня поднимешь, если у тебя рук нет?
Тут руки не нужны. Я же поднимаю пыль и листья, и даже деревья иногда. Уж девочку-то смогу поднять.
Ну, не знаю, засомневалась было Далия. Ай! Что ты делаешь! она уже была в воздухе, почти вниз головой болтаясь в нескольких метрах над землёй.
Вот, пожалуйста, я же говорил, что смогу тебя поднять. Не трудней чем листок или пушинку, гордо сказал Ветер.
Ааа! Ты так же и будешь меня крутить, словно листок, как тебе вздумается? испуганно крикнула «пушинка». Где верх, где низ, где моя голова, где ноги?!
Ох, прости, давно человека не поднимал. Располагайся, как тебе удобно, смутился Ветер.
Далия не совсем поняла, как можно располагаться поудобнее в воздухе, но решила попробовать. Она отклонилась назад, и сделав в воздухе красивую плавную дугу, оказалась в привычно вертикальном положении. Ветер легко держал её в воздушных объятиях.
Как здорово! воскликнула она, взмахнув руками. И тут же поднялась немного выше. А я не упаду?
Не упадешь, пока я тебя держу, заверил Ветер.
Ты уж, пожалуйста, держи крепче, попросила она.
Само собой. Ты давай, устраивайся, и полетим уже, Ветер.
Далия подогнула ноги и уселась, почувствовав себя как будто в мягком удобном кресле. Она облокотилась на невидимую спинку.
Пристегните ремни! скомандовал Ветер. Девочка заёрзала в воздухе, оглядываясь вокруг себя. Шучу! рассмеялся он. Вперёд!
Вперёд! засмеялась Далия.
На болоте
Сверху наблюдать землю было очень интересно. Распаханные и засеянные участки выглядели большими разноцветными заплатами. Река казалась полосой серебристой ткани, мягко изгибающейся на земле. Луга напоминали пушистые ковры, поверхность которых постоянно двигалась, будто переливаясь, от порывов Ветра. Где-то они были светло-зелёные, где-то белые от ромашек, где-то пёстрые от радостной смеси всевозможных цветов. Лес слегка возвышался вдалеке широким, тёмным массивом.
Далия быстро привыкла к полёту и, несмотря на то что они быстро неслись высоко над землёй, совсем не боялась, чувствуя себя очень спокойно и уютно в объятиях Ветра. Поскольку она была как бы внутри Ветра и практически стала его частью, её совсем не тревожили встречные воздушные потоки. Можно сказать, что Ветер защищал её от самого себя. Она не замечала ни скорости, ни высоты, наслаждаясь полётом и видами.
В считанные минуты они долетели до обширных болот, начинавшихся от полей и растекающихся огромными кляксами в разные стороны по равнине и далеко вглубь леса. На открытой местности кое-где торчали тонкие стволы чахлых или уже мёртвых деревьев. Где-то деревья лежали наполовину в воде, некоторые даже покрылись водорослями. Лишь на немногих, особенно крупных участках твёрдой почвы, стояли высокие деревья. Коричневая от торфа вода, почти полностью покрытая ряской и тиной, заливала бо́льшую часть территории. Кое-где из воды выступали то крупные, то едва заметные кочки. Всё не залитое водой пространство покрывала смесь пышных пучков осоки и пушицы и похожего на волнистый ковёр мха. В траве выделялись свечки иван-чая, а во мху яркими бусинами горели ягоды клюквы и морошки, над которыми чуть возвышались кустики брусники.