А мы с Саввочкой замечательные друзья.
Дружить вместо или после любви все равно, что жить после смерти, сказал Антон, втискивая разнос с дымящимся шашлыком между блюд.
Да ты, братец, философ, констатировал Савва, произнеся слово «философ» с отчетливым ударением на последнем слоге.
Нет, всего лишь отельер. Вот мой отец был действительно философ. И замечательный историк, с грустью вспомнил Антон Несторович.
Савва почувствовал и понял грусть товарища, а потому постарался вернуть течение беседы в прежнее русло. Вернее, попытался смешать любовь и философию пространным монологом.
Требовать от любви верности все равно что требовать от тигра стать вегетарианцем, многозначительно сообщил Савва. Человек, способный любить, не сумеет жить в монохромном мире. Само умение любить будет раскрашивать мир в яркие краски и призывать к новым свершениям. Другое дело, что существует социальный договор. Именно его нарушение и называют в быту супружеской неверностью. Но любой юрист скажет: разумность один из основных принципов любой договоренности. И тут снова возвращаемся к тигру-вегетарианцу.
Альвина согласилась, к немалому удивлению Антона.
Совершать можно глупости, но не подлости, кивнула она. Прислушиваться к чужим советам, но не попадать под влияние. Любить многих, оставаться верным одной
Антон понял, что речь идет о каком-то неизвестном ему контексте либо Альвина процитировала некий статус из социальных сетей. А потому Антон Несторович тактично промолчал.
Женщина дарит благосклонность мужчине в двух случаях, с готовностью подхватил Савва. Из жалости или в благодарность. Кроме того, женщине свойственно и жалость, и благодарность иногда называть любовью.
Антону тропинка сия показалась путанной и способной завести в непредсказуемые дебри.
Каждый из нас пребывает в постоянных поисках романтики, заботы, любви, сказал Антон, одновременно откупоривая красное бордо под мясо. Все никак мы не хотим верить, что романтика это обычный флирт, а следовательно понты. Забота, которую кто-то к нам проявляет, на деле превращается в наши обязательства. Ну, а любовь, та, о которой столько песен, это смесь влечения и привычки, физиология да психология в различных пропорциях, зависящих от стажа этого чувства.
Золотые слова, дорогой мой друг! оценил Савва. Дай я тебя поцелую, и действительно перегнулся через подлокотник стула и облобызал Антона. А как Вы считаете, уважаемая Замиля: есть любовь на нашем грешном свете?
Любящая женщина желает быть с любимым. Замиля никогда не вмешивалась в разговор, пока е об этом не попросят. И ничего больше. И любовью своей продлевает жизнь мужчины. Если женщина желает что-либо еще, то жизнь мужчины она сокращает в геометрической прогрессии в зависимости от количества желаний. Помните песню Новеллы Матвеевой «Девушка из харчевни»? Грустная романтичная история о самоотверженной любви. А другой любви, на мой взгляд, у женщины быть не может. Любое другое чувство к мужчине и не чувство вовсе.
А что же? весело спросил Савва.
Торги, просто ответила Замиля. Ты мне, а я тебе. Девушка из харчевни любила иначе.
И Замиля пропела тихо, но так проникновенно, что за столом на время воцарилась тишина:
Любви моей ты боялся зря
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И если ты уходил к другой,
Иль просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.
Савва долго смотрел на хозяйку дома, потом расхохотался.
Храни себя ищи любящую женщину, воскликнул он. Как там это будет у французов вдобавок к их cherchez la femme?
17:30
В это время дождь прекратился, облака рассеялись, вечернее солнце залило влажные кроны садовых деревьев и по-летнему зеленый газон. Антон расправил плечи захотелось жить, любить, верить. И сказать что-то жизнеутверждающее по этому поводу.
Любовь одновременно делает всемогущим и беззащитным, нашел Антон нужные слова.
Несомненно, уважительно согласилась Альвина и отрыла в глубинах памяти вновь что-то социально-статусное, что слабо вязалось с общей канвой беседы, но кто же следит за канвой беседы за дружеским столом у мангала после третьего бокала вина? Наверное, любовь запретна для тех, кто боится разлук, как жизнь запретна для тех, кто боится смерти.