Альвина, ушедшая помогать Замиле по кухне, пока в работу не включилась. Она стояла на крыльце дома, мечтательно смотрела поверх забора на желтую улицу и пускала клубы табачного дыма. Длинная тонкая сигарета была зажата меж двумя пальчиками с цветным маникюром. Под желтым топом не было и намека на бюстгальтер. Загорелые бедра прикрывали рваные джинсовые шорты с обнаженными боками. Судя по этим голобедрым шортам, трусиков на Альвине также не было. «Голобедрая, вспомнил Антон. Так называли танцовщиц-лакедемонянок за их характерные наряды».
Не знаю еще, честно признался Антон. Мало входящей информации. Да и на кой тебе мое мнение? Любишь не гони от себя. Не любишь скоро найдешь новую.
Любишь? Савва пожал плечами. Да какая любовь в нашем возрасте? Удобство, привычка это со временем, секс. Пафос, как без него? чтобы на люди выйти было не стыдно. Чтобы друзья не ты, не ты, другие завидовали. Забота какая-никакая. Вроде, справляется.
Каждому Солнцу нужна Луна, улыбнулся Антон. Без маленькой Луны даже большому Солнцу иногда становится грустно
Эка ты загнул! Прибьем огонь? Замиля уже несет тарелки.
Погоди минут пять-шесть, остановил друга Антон. Пока накроют, все будет готово.
Замиля с улыбкой несла стопку пустых тарелок для сервировки. Поверх тарелок позвякивали вилки и столовые ножи.
Может, что помочь? крикнула с порога Альвина.
Замиля кричать в ответ не стала она всегда разговаривала негромко, находясь рядом с собеседником. Расставив тарелки, подруга Антона вернулась в дом. На крыльце что-то тихо сказала Альвине. Та кивнула, загасила сигарету о чугунные перила, выкинула в пепельницу (для гостей, хозяева не курили), после чего женщины скрылись за входной дверью.
Вот теперь пора, Антон кивнул на угли.
Согласен, ответил профессионал-кулинар и, взяв кочергу, принялся разбивать самые большие «валуны» и не прогоревшие еще поленца, чтобы те не вспыхнули в процессе готовки.
17:00
«Научите не скудеть в любви.
Чем заменишь любовь? Ничем.
А любовь к самому себе противоположность любви».
Антуан де Сент-Экзюпери. «Цитадель»Девушки справились быстро. Бокалы, салаты, знаменитые пироги Замили, запотевшие кувшины с морсом и компотом, несколько бутылок из погреба, несколько видов соуса, просто нарезанные свежие овощи все это компактно расположилось на столе в считанные минуты. Замиля провела отличную подготовительную работу.
Расселись, выпили, улыбнулись друг другу. Шашлык улыбнулся ароматом он был почти готов, оставалось лишь дважды-трижды провернуть его на шампурах.
Мы говорили про любовь, напомнил Савва.
Не совсем, исправил Антон. Мы говорили о любви и сексе.
О! в сексе я совершенно непоследователен! воскликнул Савва. Зато весьма последователен в любви, тут же добавил, заметив, что Альвина нахмурила бровки.
И за что ты меня полюбил? каверзно спросила двадцатилетняя нимфа, приготовившись слушать панегирики.
Как за что? удивился Савва. За короткую юбку, высокий каблук и широкую резинку чулок. И, несомненно, за тонкий ум.
Последнее замечание спасло Савву от новой морщинки меж бровей. Авелина решила тут же проявить тонкость ума.
А вот Вы, Замиля, спросила Альвина, за что любите Антона Несторовича?
Я родилась, чтобы носить ему пиво по утрам, просто ответила Замиля.
Восхитительно! возрадовался Савва. Это звучит более проникновенно, чем любое признание в любви!
Шашлык готов, объявил Антон, чтобы сменить тему; ему было слегка неудобно, но очень приятно.
В «Стейк-хаус» требуются непьющий сомелье и повар-вегетарианец! возвестил Савва, с любовью глядя на румяное мясо.
17:15
Но тему менять никто не собирался. Тема любви, как говориться, плотно зашла в беседу. Тем более, что может быть основательнее для начала разговора, чем тема любви? Правда, говорили не только о ней и не столько о ней. Говорили около нее.
Вы слишком хороши для Антона, не унимался Савва. И я считаю, что самое дикое извращение любить хороших девочек. И тут же обратился к Альвине:
Слушай, немедленно перелюби меня: перестань любить за то, что я красивый, полюби за то, что я умный. И я тебя с ума за красоту перелюблю.
Альвина не поняла веселого сарказма, но на всякий случай улыбнулась и сочла нужным что-то молвить в ответ. И молвила: