Не его беда, что многие так называемые «громкие» дела до сих пор официально числятся нераскрытыми. Слишком влиятельны те люди, которые, как это нередко бывает, не желают, чтобы правда вышла наружу. У Комлева своя логика: не «прогибаясь» перед сильными мира сего, он и не лезет наобум, норовя сломать голову. Иногда лучше выждать, не предавая себя и будучи верным своему долгу
Очень мало осталось таких, как он, людей, отдающих себя делу не за большие деньги, а только потому, что по-иному не могут. Из-за того, может, личная жизнь не сложилась у Александра Максимовича. Так и не нашлось женщины, которая сполна бы оценила редкие качества Комлева. Впрочем, какая женщина выдержала бы бешеную конкуренцию со стороны его работы, к тому же невысокооплачиваемой. Так и стала для бобыля Комлева работа женой, подругой и всем на свете.
Представить, что творится в эти дни в его кабинете нетрудно. Разбросанные по всему столу бумаги, поленница окурков в пепельнице, пол-литровая (его любимый объем) кружка с остывшим чаем, воздух, прокисший от табачного дыма, несмотря на вечно открытую форточку, и звонки по всем трем телефонам. Отовсюду: от своего начальства и чужого, из Думы и правительства, редакций газет, радио и телевидения, просто любопытных Так бывает всегда, когда возникает «громкое» дело.
Я встал из-за стола и вышел на балкон. Августовская бархатно-золотистая московская ночь была в разгаре. Звезды висели прямо над головой, и их мерцающий свет окутал столицу. Дневной солнечный свет прозрачен и неделим, ночью же каждый звездный лучик индивидуален, как будто солирует свою партию, а все вместе они играют чарующую симфонию. Сейчас мелодия, которую они выводили, была грустной.
В моем рабочем столе лежала толстая папка газетных и журнальных вырезок о жизни Софии Разумовской за несколько лет. И другая папка со статьями и заметками последних трех дней, прошедших после ее смерти. Не только профессиональным интересом руководствовался я, занимаясь этим не совсем обычным коллекционированием. Нет, не был я поклонником Разумовской, чем можно было бы объяснить пристрастие к данному занятию, которое свойственно фанату, влюбленному в поп-звезду и собирающему любые мелочи, касающиеся ее жизни
Меня словно ударило током. На небе что-то изменилось. Звезды как будто почувствовали перемену в моем состоянии. В музыке ночи послышались пронзительно-ностальгические нотки, как будто кто-то, очень далекий, тихо и печально заиграл на флейте. Я вдруг отчетливо понял, скорее даже почувствовал, что никакого самоубийства Разумовской, о чем трубили все газеты, не было.
Было убийство жестокое и коварное. Информация об этом словно пришла оттуда, из звездной беспредельности
Сзади раздался легкий шорох. Я оглянулся: за моей спиной в ночной рубашке стояла жена и широко распахнутыми глазами смотрела на меня. Моя чуткая, внимательная жена сразу поняла, что случилось что-то неординарное, связанное не просто с работой. Более того, она сразу догадалась, что именно.
Разумовская?
Да, кивнул я головой.
Когда уезжаешь?
Сегодня днем.
Она обняла меня. Моя жена знала все, что касалось моей личной жизни до нашей с ней встречи. В том числе, и о Разумовской.
* * *
Я люблю ночное звездное небо. Днем мы окружены суетой и повседневными заботами, звездная ночь как бы приобщает нас к секретам мироздания и в то же время помогает разгадать тайну вечности. Наверное, к этой тайне мы вплотную приближаемся в двух случаях: когда встречаемся со смертью и когда переполнены любовным чувством.
Около десяти лет назад в летнюю ночь мы лежали с Соней Разумовской, тогда еще отнюдь не знаменитой певицей, а обычной девчонкой, на пляже в Крыму. Позади нас был знаменитый Воронцовский парк, выше гора Ай-Петри с огоньком на вершине, который из-за большого расстояния походил на одну из многочисленных звезд, охранявших наше любовное пристанище. Лунная дорожка, начинавшаяся в двух метрах от нас, устремлялась по асфальтовой поверхности моря к горизонту. Словно хотела показать, где мы находимся. Но мы меньше всего желали, чтобы кто-то нарушил наше уединение. Мы были молоды, веселы и беззаботны.
Мы познакомились сегодня утром на пляже, весь день провели вместе, были на вершине Ай-Петри, где ели в кафе мясо с тушеной картошкой, приготовленное особым способом в горшочках, и пили мацестовский херес.