Это бело-желтый церковный ансамбль 1830-го года застройки, в тот период в России повсеместно господствовал классический стиль. Вот почему эта католическая церковь имела не готический облик, а византийский: была увенчана большим куполом. Кроме храма, от прежних приходских застроек сохранилась замечательная колокольня и приходской дом, в котором сейчас располагается приют для бездомных. А еще восстановили приходскую школу, и теперь туристам демонстрируют великолепный католический архитектурный ансамбль на горе Обруб, и к храму ведет чудом уцелевшая единственная в городе булыжная мостовая.
Наша церковь всегда выглядит нарядно и торжественно, а сегодня еще и большой праздник рукоположение в священники парня, которого многие тут знают с малых лет. И священники, и семинаристы, и прихожане, и даже наша съемочная группа из «Каны» все охвачены радостным волнением, и у некоторых я замечаю на глазах слезы.
Виктор с виду спокоен, как танк, волнение выдает лишь мокрый лоб.
Оператор Стас подробно запечатлел все основные моменты исторической Мессы, начиная с облачения молодого человека в белую сутану, ну, как тут и была! И всеобщий любимец Витя с этого момента превратился в отца Виктора. Мы здесь, а он там
Лесник в третьем поколении
Виктор, когда нам дашь интервью? улучила момент, пробившись через поздравлявших и раздвинув букеты.
Разве что завтра, прикинул Виктор. Где?
А давай съездим в твое село, у нас машина, предложила я.
Туда не проехать, там болото, бездорожье, возразил Медведь. Это только зимой можно, когда все замерзнет. Вообще-то там уже никто не живет.
Как, а твоя мама?
Она давно в Томске.
Может, у вас дома?
Да я там никогда и не жил, пожал плечами Виктор.
Хорошо бы где-нибудь в лесу, ты ж потомственный лесник, сообразила я.
Давай в Тимирязевском бору, все-таки это была территория моего отца, пока он был жив.
Тимирязевский бор начинается сразу же за мостом, на выезде из города.
Высокие сосны без подлеска, сизый мох с брусничником и черничником излюбленное место томских грибников. Там всегда росли лисички, моховики и даже боровики, и на всех хватало.
Туда мы и привезли нашего Медведя. На этот раз он был в серой форменной рубашке с «колорадкой». Мы заставили его пройтись по пригорку на камеру, затем усадили на пенек меж сосен, и приступили к записи основного синхрона, без которого не смонтируешь никакого фильма.
Вот так, не спеша, сидя на пеньке, поведал нам Медведь свою лесную историю.
Оказывается, он профессиональный лесник в третьем поколении: дед был лесником в Литве, затем отец. После оккупации Прибалтики их выслали в Сибирь вместе с семьями, поскольку всех лесников подозревали и не без оснований! в пособничестве «зеленым братьям». Так они попали в северное село Копаное Озеро, примерно триста километров будет от Томска, глушь страшная. Зато там никто не мешал ссыльным а в селе жили не только литовцы, но и латгальцы, и поляки, соблюдать религиозные обряды.
Отец служил лесником, и Виктор тоже решил пойти по его стопам.
Отслужив армию, парень поступил в Красноярский лесной институт, успешно закончил и вернулся на родину молодым специалистом. Через год заменил отца после его смерти, а еще через год принял новое решение стать католическим священником.
У меня была девушка, но в какой-то момент мне показалось, что брак это не мой путь, невозмутимо, почти равнодушно рассказывал Медведь.
Тяжело было в армии?
Морально да, также безэмоционально ответил он.
Как-то раз старшина попытался заставить его украсть в селе какие-то стройматериалы.
Я не могу этого сделать, ответил Медведь и тут же угодил на гауптвахту.
Через несколько дней начальник повторил свой приказ, но безуспешно. Уж не знаю, сколько суток провел Виктор на гауптвахте, только до старшины внезапно дошло:
Ты верующий, что ли?
Да.
Только тогда тот, наконец, отстал от бедного солдата.
На табуретку не встать?
В лесу было солнечно и приветливо, на фоне тишины громко щебетали птички. Однако то тут, то там валялись кучи мусора пластиковые бутылки, пакеты, пивные банки и прочие следы «пикников у обочины».
Зас засорили лес совсем, покосился Медведь.