Возьми, Галя охотно пересыпала мне в руки разноцветные черепки и ржавые гвоздики.
***
Сергея и Свету, персонажей моего сюжета, мы привезли на берег Обского водохранилища. Разбросав по берегу мои черепки, я попросила Свету бродить по песку, как бы собирая их под камеру.
При монтаже я обнаружила, что почему-то эти маленькие свидетели былой жизни в несуществующем ныне городе производят куда более сильное впечатление, чем съемки из музея, где нам профессионально и бодро изложили материал о строительстве электростанции.
«Откуда такой трагизм? размышляю я, перебирая темно-синие и светло зеленые осколки фарфора. Разбитая посуда ну и что? Посуда ведь бьется к счастью».
И вдруг я понимаю.
Эти осколки это все, что осталось от чьей-то родины
***
Моя мама родилась в маленьком дальневосточном поселке Домбуки, на реке Зее. Так записано в паспорте.
Но она никогда не сможет навестить место, где прошло ее детство его больше нет на свете. Так же, как Бердск, этот поселок был затоплен при строительстве электростанции.
Разбитую посуду не склеишь, стертую с лица земли родину не вернешь.
Литовцы любят лес
Все совпадения имен и названий чистая случайность:)
На презентацию первого выпуска Католического Видеожурнала мы дружно опоздали все семьей.
Пока с мужем встретились после работы, пока подхватили дочку из школы, пока добрались на перекладных а монастырь иезуитов был почти за городом, пока добрели по частному сектору против ветра с мокрым снегом.
Когда ввалились в студийный павильон, все трое облепленные белым, как снеговики, от неожиданности оробели: во всю стену уже улыбалось лицо телеведущей, то есть мое лицо, а темный зал был полон народу. Похоже, на презентацию киностудии «Кана» отец Войцех с Дамианом пригласили полгорода журналистов и телевизионщиков.
Но вот дали свет, и гости накинулись на бутерброды с колой. Вдруг я услышала из-за спины знакомый глуховатый голос:
Привет, землячка!
Оборачиваюсь и с удивлением вижу Виктора из томского прихода. Что тут делает наш Медведь, интересно?
Субботник
Прошлой весной мы с ним работали в паре на приходском субботнике.
Отец Казимир навез декоративных кустов, и нужно было обсадить церковную территорию за оградой с внешней стороны. Молодежь работала с удовольствием: весна в Сибири примерно, как воскресенье после смерти.
Наша с Виктором задача установить бордюр: для этого нужно забить обломки красных кирпичей в землю так, чтобы каждый торчал уголком кверху, и образовался эдакий резной рубчик.
Виктор это белокурый рослый крепыш с породистым правильным лицом. Говорят, он сын литовского ссыльного.
Первое, что меня в нем удивило, так это несоветское обращение к женщине «сестра».
Сестра, зовет он своим мягким голосом, а я кручу головой где-то монашка поблизости.
Сестра! Ольга! уточняет парень, и я соображаю, что у Медведя действительно есть сестра Ольга, тоже наша прихожанка.
Оборачиваюсь нет Ольги.
Да к тебе, к тебе я обращаюсь, улыбается Медведь.
«Странный он какой-то», подумала я, бойко забивая кирпичи в грунт, поскорее, поскорее.
А вот и второе, чем он меня потряс: через час работы я вдруг заметила, что наш «горячий литовский парень» занимается исключительно тем, что разбирает всю мою работу и переделывает за мной заново: методично прокапывает ямку, поглубже вставляет кирпич, затем плотно намертво утрамбовывает землю вокруг. И все это молча, невозмутимо, не говоря худого слова
«Доскональный ты наш», подумала я, испытывая одновременно неловкость и досаду.
Что ты делаешь тут в Новосибирске, интересно? удивилась я.
Учусь в семинарии, на первом курсе, ответил Виктор. Про нас только что сюжет показали.
А я что-то тебя на экране не узнала, растерялась я.
А я тебя сразу узнал, о, думаю, вот и землячка.
Рукоположение
Томский храм Покрова Богородицы один из самых старых католических храмов в Сибири.
Это вам не столыпинская «псевдоготика» начала XX-го века, которую можно встретить почти в каждом уважающем себя сибирском городке, если только не снесли.
Это бело-желтый церковный ансамбль 1830-го года застройки, в тот период в России повсеместно господствовал классический стиль. Вот почему эта католическая церковь имела не готический облик, а византийский: была увенчана большим куполом. Кроме храма, от прежних приходских застроек сохранилась замечательная колокольня и приходской дом, в котором сейчас располагается приют для бездомных. А еще восстановили приходскую школу, и теперь туристам демонстрируют великолепный католический архитектурный ансамбль на горе Обруб, и к храму ведет чудом уцелевшая единственная в городе булыжная мостовая.