Таки жить будешь! Завтра синяки выйдут во всю спину, но ничего серьезного. Считай, легко отделался.
Легко Как же буркнул Серафинит вместо «спасибо» и кряхтя поднял с брусчатки несчастный газовый вентиль
***
В тот же вечер Серафинит возвращался из кабака домой в пресквернейшем настроении. И не потому, что Морганит сегодня пела хуже, чем обычно или не посмотрела в его сторону ни разу, окучивая столик каких-то приезжих. И не потому, что синяки налились уже в середине дня, не услышав обещания Гошеита.
А причина, в общем-то, была в том, что с момента падения боль так и не пропала. Она засела в затылке, колола тупой иглой, то притихая, то принимаясь за дело с рвением горняка, наткнувшегося на жилу зеленого мрамора.
Пока шел рабочий день Серафинит занимал себя проверкой и обслуживанием газового оборудования. После попробовал приглушить боль кружечкой холодного эля. Но старое доброе средство на сей раз не помогло.
В сердцах Серафинит шлепнул себя пятерней по затылку, словно боль была мухой, которую можно пришлепнуть. Что-то тренькнуло, шлепнуло по виску, и очки слетели с носа. Видимо замок каким-то образом повредился при падении утром, и с тех пор колол затылок острым краем. От удара рукой он сломался окончательно и теперь очки валялись где-то на мостовой.
Жмурясь до боли в глазах, чувствуя, как от испуга мгновенно бросило в пот, как крупная капля холодным червяком скатилась по спине, Серафинит медленно опустился на четвереньки. С остервенением он шарил по мостовой, но под руку не попадалось ничего кроме пыли и мелких камешков.
Все еще ожидая, что вот-вот ослепнет, Серафинит решился приоткрыть один глаз. Сквозь частокол ресниц он увидел мостовую. Обычную грязную дорогу, по которой каждый день возвращался домой.
«Видать вечернее солнце не такое яркое, чтобы ослепнуть».
И все же стараясь не поднимать взгляда и не переводить его на стены, усыпанные драгоценными камнями, Серафинит осмелился приоткрыть и второй глаз.
Очки лежали футах в шести.
Все еще на карачках Серафинит проворно подскочил к ним. Замок действительно был расстегнут и погнут. Серафинит повертел в руках хитроумную застежку, размышляя сумеет ли придумать, как смастерить ей какую-то замену. Это было бы лучше, чем идти в Изумрудное министерство и объяснять, что он не сам вскрыл замок из любопытства или из-за взыгравших в нем вандальных начинаний.
А пока нужно было добраться до дома и не попасться на глаза стражникам. Появляться на улице без очков означало приговорить себя к тюрьме.
Непослушными пальцами Серафинит попытался пристроить застежку на затылке, закрепить резинку, завязать её, но тугая оправа вновь щелкнула по виску и очки сорвались во второй раз.
Серафинит взревел от злости. Никто не назвал бы его спокойным человеком, но сейчас к обычному его темпераменту примешивался страх. Серафинит ударил о стену дома. Кулак попал на засевший в стене изумруд и взорвался болью.
Проклиная чертовы камни, летучих обезьян и почему-то волшебницу Стеллу правительницу болтунов Серафинит собрался рассказать так неудачно подвернувшемуся изумруду все, что о нем думает, но взглянув на камень, оторопел.
Вместо драгоценного булыжника в неисчислимое количество карат, из стены торчала прозрачная стекляшка. Да еще и с трещинной, оставленной ударом.
Не доверяя глазам, Серафинит прикоснулся к стеклу. Под пальцами скрипнула мелкая крошка. Такой же подделкой оказался и соседний камень, и следующий и еще
Все изумруды превратились в обычное стекло. Стекло, стоящее не больше, чем огрызок яблока.
До боли сжав очки в руке и уже не спеша их надевать Серафинит свернул на Салатовую улицу.
Здесь все было так же.
Сотни стекляшек блестели в лучах заходящего солнца.
Столько раз Серафинит думал о том, чтобы выковырять изумруд из стены. И столько раз в нерешительности отгонял эту мысль. Причин было несколько во-первых Серафинит не знал ни одного человека, который смог бы выкупить у него драгоценный камень, а во-вторых, за кражу городского имущества полагалось наказание.
«И за это отрубают руки? За стекляшки? За осколки бутылок?»
Словно во сне добрел Серафинит до дома. Даже его комнатка на третьем этаже старенького дома без очков казалась темнее и грязнее. Бросались в глаза все трещины и наспех замазанные швы. Давил кривой потолок. Казалось, сейчас он не выдержит и рассыплется, упадет прямо на голову.