Да. Учили. И гостеприимству учили тоже. Бабушка. Она была очень доброжелательной хозяйкой. Как ты. Извини, Эрика
4
«Знаешь, мне пришлось выбирать между армией и тюрьмой.
А, еще сильнее, мне хотелось сбежать от всего, что творилось тогда в моей жизни.
Я был разочарован в любви. Устал сталкиваться с непониманием родителей.
И вот, спустя полгода службы, я задолжал «старикам» блок сигарет «Прима». Но мама приехала и привезла три пачки. Ты не представляешь, как же я боялся встречи со «стариками» после ее отъезда.
Они уже предупредили меня, что ночью повесят на ремне.
И я реализовал свой план: на ночном дежурстве в кочегарке взял здоровую клюку (печь топила всю часть), сунул ее в огонь и она моментально стала красной. Тогда уже себе на руку, и кожа сразу волдырями.
Так, рискуя своей жизнью, я оказался в госпитале.
Там меня приметила женщина, которая служила на проходной. Стала пирожками кормить и со старшей дочкой сталкивать.
И так закрутилось, что я у них жить остался после службы. Она меня в областное ГАИ устроила. Я там проработал полгода и понял: любви нет, а там уже крестики купили, чтобы нас венчать.
И я сбежал от них»
На дворе уже была глубокая ночь, а свет на кухне продолжал сигналить о том, что кому-то в этих окнах не спится.
И снаружи можно было лишь догадываться о том, хорошо кому-то за этим окнами под этим светом, или плохо
5
Эрика, как ты это делаешь?
Что?
Ну вот ты начинаешь что-то рассказывать, делиться, вспоминать, при этом в тебе говорит все твое тело. Каждый его сантиметр передает настроение. Твое лицо, взгляд меняется. Улыбка, скорость, радость, ненависть, все! Интонации. Как ты это делаешь?
Оно само, пожимает плечами довольная Эрика, я не понимаю сути вопроса. Мне кажется, что это естественно. У всех так. Нет?
Нет. У меня не так. Я знаю, что должен чувствовать. Знаю, что должен показать лицом. Руками. Ногами. Но. Чтобы вот так все вместе само собой двигалось, шевелилось и жило никогда не испытывал.
Взгляд Давида уходит в сторону. Взгляд, наполненный разлукой. В нем много грусти.
Если всматриваться дальше, можно увидеть едва заметную дорожку от его глаз до угла комнаты.
Они сидят в кинотеатре.
Ты сдержанный, Давид! У тебя ниже головы ничего не существует, как будто. Мне кажется
Согласен, кивает головой и приближается к Эрике, а как у тебя идет, колись.
Нууу вот я думаю. Потом мысль опускается через шею, вниз. Потом к сердцу. Там сразу пульсирует, стучит. И растекается по рукам. Отдает в ноги. В низ живота. Когда как.
Если страшно, то цепенеют ноги. Я, как испуганный суслик, замираю. Двинуться не могу. Когда злюсь, машу руками и из груди вырывается жар. Когда раздражаюсь, в голове стучит монотонно и гадко.
Когда люблю
В матку? пытается опередить Давид, но Эрика злится.
В член! Это у тебя так. Или в большую голову вдарит, или в маленькую. У меня иначе!
А как? Не злись. Я не хотел тебя перебивать и обижать. Вырвалось. Ты очень интересно рассказываешь.
А некогда продолжать. Фильм начинается. Смотрим.
Эх, расстроился Давид, но добавил, мы обязательно продолжим этот разговор. Обязательно!
6
Чего такая агрессивная? Хочешь меня? Давай потрахаемся!
Иди в жопу, Давидка.
Да шучу я, мегера. Обожаю тебя такую бешеную и агрессивную. Мне кажется, в сексе ты порвешь любого мужика. Повезет кому-то. Точно.
Я твоего мнения не спрашивала! еще сильнее злится, но остается мягкой и заинтересованной в диалоге. Ей нравится это возбуждение и то, что сейчас происходит между ними.
Ей нравится Давид, именно такой. Хотя, в этом она вряд ли когда-нибудь так открыто ему признается.
Давид чувствует это и довольно продолжает:
А я и не нуждаюсь в разрешении, женщина! смотрит прямо в глаза и улыбается, потанцуем?
Сдурел? Где? Здесь? напрягается, выпрямляет спину, как телескопическая удочка.
Да. Здесь. Со мной. Он не ждет ее согласия. Достает из кармана телефон и ставит мелодию на свой вкус, на ходу подхватывая остолбеневшую Эрику.
Улица! Дурак! На нас все пялятся!
Пусть. Завтра проснемся звездной парой турецкого интернета. Смотри на меня, доверься и забудь обо всех. Есть только ты и я. Дыши прижимая к себе, начинает движение Давид.