А сейф в синей комнате, с черными бордюрами посмотрел куда-то вдаль водяной. Это кто ж такую красоту учинил? Но условие, если коня не удержишь, ты узду мне оставишь. Я бы тоже не отказался царскую узду иметь. Самая, что ни на есть крепкая узда.
Согласен! ударили по рукам.
Изволь! Водяной протянул ему узду. Эта?
Она самая растерялся Его Величество. Вы что же, можете
Да не вором ли обозвать меня собрался? водяной протянул за уздой руку. Я назад ее верну. А про инцидент забудем.
Постой, остановил Его Величество. Зови коня! А хоть бы вон того, черного
Водяной свистнул, и конь неспеша подошел к водяному. Тот, не торопясь, надел узду, протянув поводья Его Величеству. Подставил локоть. Его Величество проверил крепость узды, вспрыгнул на коня, и понял его конь! Сам он в государстве был одним из лучших наездников.
Ай да конь! Всеми государствами управлять с таким конем!
Конь как-то сразу приосанился, взглянув на него лукаво, будто видел насквозь, и проговорил человеческим голосом:
Ну, погнали, Царь! Спорим, что сделаю круг и удержу тебя на спине и уроню на этом самом месте!
Ответить Его Величеству не удалось. Конь закусил узду и легко перекусил удило, оставшись без управления. Он подбросил его на спине, и поводья вылетели из рук, но удержал седока, поймав на лету. И скакнул конь в воду, и пронесся под водой, и охнул Его Величество, удивившись дворцам из камней самоцветов, и золотым монетам, выстилающим дорогу, и по воде, поднимая брызги, точно бабочка, порхнув над лилиями и лотосами, и снова не уронил седока. И скакнул на верхушку дерева, легко перемахнул через весь луг, остановившись на другой верхушке дерева, и бросился вниз как раз в том месте, где он сел, и позволил седоку упасть.
Его Величество кубарем прокатился по земле.
Что же ты, что же ты узду-то перекусил, водяной сокрушенно покачал головой, Ведь не молиться теперь, а плакать!
Он за узду потянул, она и порвалась! ответил конь, усмехнувшись.
Развернулся и неспешно присоединился к другому коню, хвостом и гривой подметая траву, которые не доставали до земли чуток.
Про старика не знаю, но вашей проклятой на таком коне тоже не усидеть, сказал Его Величество, поднимаясь с колен и отряхиваясь. Ей и на тяжеловозе не удержаться. Я вас не понимаю, имея такой потенциал, вас бы на руках носили. Такому коню цены нет!
Так и ей, Манечке нашей, цена не более, сокрушился водяной. И человека, чтобы на здоровье пожаловался. Всяк поднимает на руки и с места на место переносит, туда-сюда, туда-сюда. А с Манечкой мы про болячки свои, про редьку с хреном, про соль в костях, про несытое житье-бытие. Вроде не переносили, а полегчало. И за болотом успели побывать, и по небу прокатились, и в Раю погостили, и в Аду помучались
И часто вы с ней так беседуете? поинтересовался Его Величество, усмехнувшись. Не прост был водяной, пожалуй, он вампира вокруг пальца обведет, тот и не заметит.
Да почти каждый раз, как топор в воду уронит, а не видит, куда упал. Стоит и щепки кидает, и вопит что есть мочи: «Дедушка водяной, забери мою худую жизнь, верни топор!» За худую жизнь мне топора не жалко. Бывало, замучу ее до смерти, а она кричит: еще, еще! и так самого замучает, сил нет уйти под воду. Куда уж там воду мутить! Поднимут рыбоньки мои золотые топор со дна, ну и посидим, поговорим о том, о сем
Его Величество побледнел и отвернулся.
Наскочил же! Откуда у проклятой столько умных мыслей, чтобы понять свое состояние и разобраться с тем, что вампиры ей ниспослали свыше? Знания это были чисто вампирские, которые охранялись пуще глаза. Сама она не догадалась бы, ума не хватит ей таблицу умножения суметь бы выучить. Садо-мазо, пожалуй, не закроешь, их не только вампиры, их люди боялись, как огня, не зная, чего ожидать. Прощай вампир, когда проклятый заболевал такой болезнью. Он боролся за свою жизнь самым непредсказуемым образом: проходил все стадии проклятия, которые накачивали его половину ментального поля либидо, которое должно было поднимать у человека желание умереть, а у вампира желание от проклятого избавиться. Чаще это происходило, когда вампиры доставали не ту душу, и проклятый, имея в себе Проклятие, не имел Зова. И еще хуже, если он сам случайным образом имел в себе Проклятие на вампира.
При воспоминании о проклятой, живот свело судорогой.
«Сука!» подумал он в который раз. Сразу захотелось проснуться: от земли этой, от водяного с кряжистым, от изб, от дурманящего аромата трав и цветущих плодовых кустов, от жары, которая плавила тело, так что спина рубашки промокла насквозь этого не должно было быть!