Значит
Ты не можешь самостоятельно исчезнуть, пока не выполнишь своего предназначения Придется тебе смириться с этим, ну и, по возможности, простить нас
Да как?! задохнулся я от негодования. Я же сам мечтал о подвигах, мечах, благородстве. О, Боже.
Я в отчаянии схватился за голову.
Какое предназначение? я поднял голову и, как мне показалось, решительно взглянул в бездонные глаза старика.
Какое? он задумчиво пожевал безгубым ртом, я пока не знаю
Ноги мои подкосились, и я рухнул обратно на ворох шкур.
И что же мне теперь делать? мой голос, наверное, можно было услышать только стоя вплотную ко мне.
Но старик услышал.
Иди и постарайся стать хорошим воином, легким ветерком прошелестел его ответ.
4
Привет, безоружный! беззлобно встретил меня при выходе из палатки мага мой недавний противник.
Странно, но теперь я прекрасно понимал его, словно между нами совершенно не было языкового барьера. Интересно, что могло способствовать такой резкой перемене. Еще совсем недавно его слова казались мне сплошной тарабарщиной, а сейчас Скорее всего, дело в том напитке, что дал мне старый колдун. Удивительно, но именно о таком напитке я мечтал в далеком детстве, мечтая, как известный герой русских сказок разговаривать со зверями и птицами.
Почему не отвечаешь? в голосе говорившего послышалась еле заметная обида.
Не обижайся, воин, я постарался придать голосу как можно больше дружелюбия, я просто удивился, что стал понимать тебя.
Воин заразительно расхохотался.
Это все колдун, сквозь смех выдавил он.
Затем звучно хлопнул себя по широкой груди.
Меня зовут Высокородный сэн Арк лар Пагэтп, он помолчал, я должен помочь тебе выбрать оружие
Мое имя Виктор.
Высокородный сэн Арк лар Пагэтп недоуменно оглядел меня с ног до головы.
Разве у моего доблестного противника нет славного рода, что он не называет его? Или, в глазах его блеснула искорка подозрительности, Виктор изгой и не имеет права на род?
Вот напасть! В этой игре следовало играть по ее правилам, а их-то я как раз и не знал. Что делать? Что в имени моего собеседника являлось собственно именем, а что служило наименованием рода? Что было титулом, а что традиционной формой обращения? Воин напряженно ждал ответа, а я все никак не мог его найти
Мне пока запрещено называть мой род и звание, наконец медленно выговорил я, тщательно подбирая слова.
Ладно, воин добродушно усмехнулся, ты тоже можешь звать меня попросту: Пагэтп.
Согласен, я протянул Пагэтпу руку, надеясь, что жест этот нельзя истолковать по-другому.
Мы крепко сжали друг другу правое предплечье. Это было первое для меня рукопожатие в незнакомом мне мире, вернуться из которого я смогу теперь только при выполнении какого-то таинственного условия. Мысль о неведомом условии яркой вспышкой боли стегнула по нервам. Боль была настолько осязаема, что я не услышал последующих слов моего нового знакомого.
Очнись, резкий толчок в плечо вывел меня из задумчивости, Мы идем или нет?
Извини, Пагэтп, я немного отвлекся
Если ты так будешь отвлекаться во время боя, по губам собеседника зазмеилась кривая ухмылка, то тебе недолго придется топтать свежую траву.
Сомневаюсь, что в бою мне может представиться подобная роскошь, в тон ему отозвался я.
Вот тут ты прав. Пошли, а то мне как-то не по себе смотреть на неимеющего оружия. Ты для меня словно голый.
Арсенал племени находился в одном из шатров, внешне ничем не отличавшимся от остальных. У входа даже не было никакой охраны. Со стесненным сердцем я вошел внутрь палатки. Пагэтп несколькими движениями разжег очаг посреди земляного пола. Помещение тут же наполнилось красноватыми отблесками от висевших со всех сторон клинков самой разнообразной формы. Языки пламени зловеще отражались в идеально выточенных лезвиях. Казалось, что они тоже внимательно изучают меня. Я медленно прошелся вдоль блестящего ряда. Клинки настороженно следили за моими действиями. Я осторожно касался рукой их полированных тел. Некоторые клинки отзывались на его глухим шелестом, другие мелодичным звоном. Но вдруг мои пальцы словно обожгло холодным огнем. Я резко остановился. Взгляд мой упал на достаточно привычный с виду клинок, чем-то напоминающий тяжелую боевую шпагу позднего средневековья. Рифленая рукоять естественно и удобно устроилась у меня на ладони. Лезвие сияющей молнией сверкнуло в свете едва теплящегося очага. Яркие искорки довольно пробежали вдоль всего острия. Как зачарованный я смотрел на игру света на голубоватой стали. Несколькими взмахами я заставил шпагу вспороть полумрак помещения сверкающими зигзагами.