Кайнозойская эра
Ну, привет, дорогая, я здесь,
словно чёрт из своей табакерки.
Снова дождик стучится об жесть
и до пятниц промокли четве́рги.
Я сошёл на знакомый перрон
в южный город приморского кроя,
и уже растворился вагон
динозавровый из Мезозоя.
Стёрлись Юра*, Карбон* и Триас*
и метут мне на лысину мелом*,
Кайнозой у нас здесь и сейчас,
солнце хочется чувствовать телом.
Только льют проливные дожди
и табак намокает вирджинский,
в «Роза Хутор» засели вожди,
и ржавеет без солнца Дзержинский.
Я оставлю в асфальте следы,
их без мыла дождями отмоет,
эти улицы будут чисты,
динозавры все там, в Мезозое.
Два шага до этногенеза
Тополя не мёрзнут на ветру́,
отпуская шёпот свой по ве́тру.
Я его в охапку соберу
воробьи и в дождь сидят на ветках.
И сорока подлетает к ним,
видно, вести принесла из леса,
что в лесу процесс необратим,
там два шага до этногенеза.
Дождь идёт, пернатые трещат,
разговор, видать, идёт нескучный.
в телефоне мой забанен чат,
разговор оборван ненаучный.
Потерялись слово и язык,
непривычно говорить по-птичьи.
В многоточьях хитрых закавык
не заметны облик и обличье.
Я не тополь, мёрзну под дождём
и не вписан птицами в сценарий,
пусть щебечут я здесь не причём,
и совсем к ним не пассионарен.
Осенний иронический
Вот уже и золото разъедает ржа,
я стою на холоде, под дождём дрожа,
одинокий тополь во главе проблем,
а в глубокой шахте дремлет «Тополь М».
Спряталась кукушка в ходики-часы,
в снежные ландшафты средней полосы.
Не спешит из часиков мне сказать: Ку-ку,
царствует сегодня, лёжа на боку.
Иней серебрится на моём авто,
в стойле жеребится серый конь в пальто,
под луною снежно льётся через край
озеро надежды. Это ли не рай?
26.10.2018
Хоть утро выглядит тревожно
Я улыбнусь себе в усы,
хоть утро выглядит тревожно,
подзаведу свои часы
мне это по утрам несложно.
С кровати вытолкну себя,
тебя дыханьем обогрею,
все звуки поползут, скребя
водой в каналах батарейных.
Забуду Тору и Талмуд,
Коран и Библию-Христову.
Зима. Замёрз под снегом пруд
Зачем замёрз? Да просто к слову
Не к ночи снег. Помя́нут сон.
А что там было? Небылицы.
На снег нам снятся испокон
покойников родные лица.
Они живут, живут они,
живут и смерти не боятся,
пока у звёзд горят огни,
пока они под утро снятся
08.11.2018
Шуршит одеяло бамбуком
А звёзды, холодные звёзды
горят, как дешёвые стразы:
кометы летят, белохвосты,
бросая на нас свои сглазы.
А ты углубилась в подушку,
и спряталась под одеяло,
и хочешь шепнуть мне на ушко,
что осень тебя напугала,
Что ветер стучит по карнизу
и сердце теряет отвагу,
что эра ушла коммунизма
Подвинься я рядом прилягу.
Не бойся, к луне убегает
пятнистая рыжая кошка,
луна облаками моргает
и тени бросает в окошко.
Шуршит одеяло бамбуком.
Откуда бамбук на Урале?
Ты слышишь не слышно ни звука?
Мы страхи твои распугали.
Снег и Карлсон вернулись
Снег и Карлсон вернулись,
плюшки съела Фрекен Бок,
ты, прощаясь, оглянулась,
и клубочком колобок
покатился по дорожке,
проложив себе лыжню,
белой пылью сели мошки
на деревья в стиле ню.
И по первому сугробу
ходит, бродит Винни Пух,
ловит ртом в свою утробу
этих лёгких белых мух.
Ты бросаешься снежками
и стихами наизусть,
лето где-то на Майами
заблудилось,
ну и пусть.
Весеннее аптечное
Солнце брызжет тёплыми лучами.
Серый, серый прошлогодний снег
под твоими тает каблуками
в переулке там, где шесть аптек.
Ты идёшь навстречу мне, родная,
а походка прямо от бедра:
точка, точка, плюсик, запятая,
крестик, нолик глупая игра.
И летит в меня весенний ветер,
чтоб тобою голову вскружить.
Шесть аптек? Зачем? Афиши светят
предложил нам кто-то долго жить.