Стол предложил ей ознакомиться с анатомией, она быстро считывала текст, внимательно разглядывала картинки-пояснения. Следующая глава показывала, как в кино, зачатие, развитие плода из яйцеклетки, затем необходимые упражнения для самостоятельных родов, уход за младенцем.
Ульяна так зачиталась, что ей снова напомнили световые знаки о прогулке, приеме пищи, туалете и покое.
Она вышла из домика, прошлась к пепелищу костра, там ее уже ждали подросшие зайчата, белки продолжали таскать шишки, ощипывая горы веток вдоль забора, волчонок скулил, он сильно проголодался и путался под ногами. Кошка Удача сегодня не охотилась на птиц, а сидела на крыше агрегата главного и наблюдала за ними. Пруд бурлил, хищная рыба гоняла мелкую, а сбежать им было некуда. Как и все остальные, о воротах она не подумала, а мужчины не догадались. Хоть бы как-то иначе назвались сами. Первый? Главный? У человека должно быть имя. Тут она задумалась, а как она назовет ребенка? Непременно будет сын, иначе ей не управиться без подмоги. И без календаря она не могла определить срок. С перепугу она даже не отмечала черточками минувшие дни. Недели? Сколько времени прошло с того вечера, когда они с Санькой приметили в небе сверкающую точку разведлета? Она силилась вспомнить событие за событием, то ей казалось, что прошла вечность, то не больше недели, как они здесь приземлились с Первушей.
Вот и будет Первушей, чем не имя, раз само на ум пришло. А главный не расстается со своей «стрекозой» на все лапки мастерицей. Козой его не назовешь, суров слишком. Кузьмой? Простовато как-то. Нет, главный так главный. Бог с ним. Волчок трусил за ней, прихватывая за пятки, так и вошел в дом.
Первуша засовывал огромную стерлядку в какую-то нишу, хвост не умещался и хлестал воздух, но вдруг обмяк и провалился, крышка плавно съехала вниз. Из нижней ячейки выехала тарелка с дымящимся куском пропаренной рыбы. Ох, как же не хватало соли к ней!
Соли? Переспросил за ужином главный, а где она бывает эта соль?
Соль-то? Как где, в магазинах продается, в каждом доме соль есть, чудик!
Чудик это мое имя? Улыбнулся главный.
Не совсем имя, больше прозвище, но вам идет. Вы не обиделись?
Нет, обиды непродуктивны, мне нравится имя, но что означает слово «продается»?
Ну как? Продается за деньги, бесплатно можно у соседки щепотку занять, но это на один раз посолить, а у нас нет соседей и магазинов нет. А-а у вас и денег нет Да? Поэтому дурачитесь?
Денег нет и быть не может, золота тоже нет, но его и невозможно есть. Ты говоришь о товарообмене, мне кажется, я догадался, что значит продавать-покупать-магазин-бесплатно.
Нет-нет, магазин только платно! Иначе это кража преступление тюрьма.
Неправильно. «Преступление и наказание» Достоевский написал.
Вы оба чудики
Ульяна, я Первуша, мой папа Чудик. Это хорошо. Мы знаем, что такое соль, сахар, золото. Все это хранится на складе. А у нас только аварийный и неприкосновенный запас. Я разведлет и задачу понял. Скажи, что тебе нужно еще? Платье? Шубу? Золото? Тетрадку?
Валенки и ручку, карандаш и немного денег, чтобы написать письмо Саньке. А где ты все это купишь?
Я все найду, девочка, я чуточку волшебник, а не шпион.
А мы всегда здесь будем кушать? Почему вы себе не устроите такие домики?
Не кушать, а трапезничать. Да, пока всегда. Это аварийный домик, он один.
И только потому, что дед-старожил наш крайне предусмотрительный консерватор.
Он консервирует?! Надо же, удивилась Улька, тогда еще посуда нужна, если добудешь сахар, мне банки нужны варенья-соленья закрывать. Я умею.
А кошку-собаку не хочешь?
Хочу и еще корову.
На сегодня достаточно. Посуду поставь на самую нижнюю полку под «плитой». Потом отбой.
Спокойной ночи.
Есть, командир, рассмеялись мужчины и ушли.
10. Соучастница
Необычный лязг и позвякивание не сразу разбудили Ульяну. Она видела себя маленькой, мама крепко держала ее за руку, а корова жевала сено, дергая железную цепь, наброшенную на загородку стойла. Кобеля отпустили на волю, а цепь мимоходом бросили за ненадобностью.
Проходите, проходите, матушка, я научу вас доить, ласково звала Мотя, но мама только крепче сжимала руку, не решаясь войти в бревенчатый сарай.
Утро только занималось, выпала роса, они уже промочили ноги и чувствовали себя неуютно на пороге чужого хозяйства. Но и стоять на виду неблагоразумно. Они присели на скамеечке, Мотя щебетала, то с коровой, то с ними, объясняя, что надо ласково подходить к Милочке, чтобы та допустила к вымени, не выбивала ведро копытом. Постепенно рука матери ослабла, она тихо заплакала, Мотя отвернулась, приговаривая что-то утешительное себе под нос. Уля уткнулась в мамины юбки и сразу уснула после дальней дороги. Проснулась она в светлой горнице на мягких перинах, две крестьянки сидели к ней спиной, тихо переговариваясь, пили чай из блюдца, шум самовара и разбудил ее.