Вот, получил, шельмец! сейчас я тебе ещё врежу! Уж высеку тебя, так высеку! будешь помнить мою науку! прикрикнул он, и уже было собрался вновь хлестнуть Кузьку, как тот воспрял и оказал отпор. Подставил свою большую лапку с острыми шипами под удар шмеля, дабы отразить атаку. Отчего, вполне естественно, завязалась схватка, разгорелся конфликт. Они с таким усердием замахали своим оружием, что чуть не перевернули всё верх дном. Однако вскоре сила, опыт и возраст, взяли верх над юной самонадеянностью, и Кузька был повержен. Могучий шмель зажал его в углу и приставил острие своего жала прямо к кузькиному горлу.
Ещё одно движение и я просто проткну тебя! И это засчитается, как самооборона! Не хочешь, чтоб я высек тебя, как наглого вора, так отработай, что потратил! Возмести ущерб, ведь вылакал-то ты немало резко потребовал шмель поверженному и пристыженному Кузьке.
Ну, хорошо, шмель, сразу видно ты бывалый воин, вон как ты ловко меня смял, теперь придётся отработать! Говори, что делать, можешь дать самую тяжёлую работу, я всё выполню запыхавшись, отозвался Кузька, и приготовился к любому наказанию, даже самому страшному. Но старый шмель был мудр и не стал наказывать его слишком сурово, а лишь попросил помочь ему прибраться в закусочной, ведь они устроили в ней настоящий погром, пока выясняли кто прав.
Впрочем, Кузьке и уборки хватило, дабы понять, что за всё надо отвечать и просто так полакомиться больше не получится. Шмель был прав, здесь на свободе, вне домашнего очага, где нет ни папы, ни мамы, за все свои прихоти придётся платить. Ну а после того, как они прибрались, шмель подобрел, и попросил Кузьку, ещё и помочь принести из подвала бочонки с нектаром. А Кузька и не отказался, за что шмель угостил его вкусной пыльцой. Так они, в общем-то, и помирились. Затем Кузька, сытно перекусив, попрощался со шмелём, и отправился дальше, ему не терпелось изучить окружающий его мир.
5
Дальнейший путь Кузьки лежал в новую, непознанную часть поляны. Оказалось там и трава погуще растёт, да и обитателей побольше живёт. То тут, то там Кузьке навстречу попадались всё новые и незнакомые ему странники. Все они куда-то спешили, все что-то несли, катили. У Кузьки складывалось такое впечатление, что он попал на большую дорогу, которой пользовались абсолютно все представители сообщества поляны.
Кого здесь только не было: и жучки-бегунцы на длинных лапках, и муравьишки с поклажей в клешнях, и какие-то паучки с выводком-мелюзгой на спине, и даже гусеницы всевозможных размеров и цветов выхаживали здесь, словно на прогулке. А что уж говорить о сороконожках, те семенили по дороге с такой скоростью, что пыль поднималась столбом. Движение шумело, будто в час пик на главной улице большого города. Впрочем, так и было на самом деле, ведь поляна это огромный мегаполис, а эта дорога являлась одной из его наикрупнейших артерий. Однако ближе к окраине темп несколько снизился, и Кузька смог спокойно вздохнуть.
Ну, надо же, вот я попал в переплёт, столько всякого народа повидал, и что интересно нет никакой возможности остановиться, иначе просто затопчут. А так хочется показать им всем, какой я сильный и храбрый, ведь я не побоялся схватиться с матёрым шмелём! Но им всё равно, они несутся по своим делам и не замечают меня, хотя я тоже хорош, так же несусь непонятно куда, ладно ещё поток чуть утих, а то бы совсем запыхался. Нет, хватит этой гонки, надо бы где-нибудь остановиться и перевести дух на ходу подумал он, поглядывая по сторонам, ища место для отдыха.
И тут вдруг ему навстречу прямо из-за очередного поворота вываливает громадная гусеница вся в каких-то острых колючках. Утыкана иголками, словно ёжик. Притом колючки у неё ничуть не меньше, чем шипы и шпоры у самого Кузьки. Отчего он даже оторопел, встал как вкопанный, а гусеница на него так и прёт, никакого внимания на него не обращает. Ну, тут Кузьку опять ретивое взяло: как это так, его замечать не хотят, будто он блоха безродная. А он-то хоть и юный, но кузнечик, притом с грозными шпорами и шипами. И теперь он уже с дороги уходить не собирается. Занял стойку и озлобился, а гусеница к нему подползает и с высоты своего роста говорит.
Эй ты, кузнечик мелкотня, не видишь что ли, кто перед тобой!? А ну-ка прочь, уступи дорогу, не то смету вместе с потрохами! этак нагло заявляет, но и Кузька тоже дерзить умеет.
Как это я не вижу, кто передо мной? конечно, вижу, шерстяной носок ползёт! Да только я его пропустить не хочу, всю спесь с него спущу, а то уж больно он раздулся! Так что это ты смотри, на кого ползёшь, не видишь что ли, у меня тоже шипы есть! берегись, разорву! не менее вызывающе откликнулся он, на что гусеница аж присела на своих коротких ножках, хотя и не хотела этого.