Отличная рыба, ты что? удивился Аск, когда она ему об этом сказала. «Что ни попадя» это еще не то! Ты кого больше боишься: змей, лягушек или мышей?
Змей! Ингитора передернулась. Мышей я вовсе не боюсь, они хорошенькие. А лягушек так себе. Если мимо прыгает то пусть, но в руки я их даже в детстве не брала.
Ну, лягушки из этого всего самые вкусные. И ловить их проще всего они не кусаются, бегают медленно, и в любом месте их навалом. Из них похлебку варят, и по вкусу их мясо почти та же курятина.
Ты их ел? Ингитора смотрела на него с изумлением, не понимая, не смеется ли он.
Ел, подтвердил он, видя ее недоумевающий взгляд. И даже не один раз. Навар с них такой хороший, жирненький. Тут еще ничего, нам с тобой вдвоем много не надо, птичку-рыбку какую-нибудь я всегда добуду. А вот когда целое войско, а еды взять особо негде ну, если поход долгий да в чужих местах тогда и змей едят, и мышей, и лягушек. Так вот лягушки лучше всего.
Ингитора недоуменно качала головой, но ей отчего-то было весело. Такого ей еще ни от кого из доблестных ярлов не приходилось слышать, но Аск вовсе не хвастался и не пытался произвести на нее впечатление, он рассказывал о том, что для него было просто и понятно все бывает в долгом походе в чужих местах!
Скальд болотный скакал
В котел, толстый, попал
по привычке стала подбирать она, но мысленно прикусила язык: сейчас она это выложит, а обнаружить такое умение означало бы выдать себя с головой. В Аскефьорде наслышаны о ней, а она и так уже слишком много о себе рассказала.
Нет уж, не надо! Тролли знают, какого мнения он держится о «деве-скальде из Эльвенэса»; когда-нибудь он, конечно, узнает, кого развлекает байками о похлебке из лягушек, но не сейчас! Пусть остается как есть! «Нам с тобой вдвоем» Ничего такого не было в этих простых словах, но почему-то было истинным наслаждением слышать, как он говорит это о себе и о ней.
Огонь угасал, совсем стемнело, наступало время спать. Ингитора расстегивала застежки платья, не глядя на Аска, потому что он-то на нее смотрел, сидя напротив, притом с таким увлечением и удовольствием, словно перед ним танцевали хотя кроме платья, башмаков и чулок она ничего снимать не собиралась! Но его мечты заметно преувеличивали действительность, многоопытный взгляд прекрасно видел сквозь рубашку, и все его внутренние стремления так ясно отражались на лице, что Ингитора не могла на него смотреть. Она словно проваливалась в пропасть, полную какого-то ужаса и блаженства, при мысли, что было бы, если бы она могла ответить «да» на этот взгляд, который и требовал, и обещал так много!
Ты сам, кажется, это называл «невежливо пялить глаза»? не выдержав, язвительно осведомилась она.
Так приятно! мечтательно протянул Аск, глубоко вздохнул и стал медленно расстегивать пояс, потом неторопливо потащил с плеч собственную рубашку, и его плавные, сильные движения были полны то ли обещания, то ли угрозы.
Полуприкрыв глаза, словно желая скрыть их блеск, он так нарочито-томно глядел на Ингитору, что она отвела взгляд, стараясь дышать ровнее и не показывать, что ее это вовсе не оставляет равнодушной.
В этой белой рубашке ты так похожа на лебедя: так и кажется, что сейчас лебедь сбросит оперенье и превратится в прекраснейшую деву [9]! Какую-нибудь Эльрун или Сванхвит-Лебяжьебелую, которой нет краше!
Нет, поищи лебедя поглупее! решительно отозвалась Ингитора. Я-то понимаю: рядом с таким, как ты, оперение сбрасывать никак нельзя, иначе никогда уже не получишь его назад!
Под его горящим взглядом ее рубашка почти что тлела и падала к ногам жалкими обрывками, так что хотелось ее подхватить, но Ингитора старалась делать вид, что ничего не замечает, сохранять невозмутимый вид и не давать вовлечь себя в эту игру. Свое слово он помнил и прямыми посягательствами на ее честь это назвать было нельзя, но протяни она ему только палец
Никогда не получишь! многозначительно подтвердил Аск. И тебе только и останется, что «Вёлунда шею рукою обвить», и даже через «семь зим» тебе не станет со мной скучно!
Никогда не видела человека, который ухитрялся бы приставать, при этом не нарушая клятвы этого не делать! со смесью досады и восхищения воскликнула Ингитора.
Надо же! смеясь, воскликнул он, стаскивая башмаки. А я-то уж думал, что ничем не сумею тебя удивить!