Слава Богу, Алёнка беззаботно дрыхла на том же месте. Туман тихонечко склонился над ней, проверил, идёт ли запись колыбельных, и получше укрыл одеялом. Затем посмотрел на часы.
«Три ноль пять, ещё далеко до петухов. Только фиг заснёшь теперь Так, а что за дверью творится?»
Туман неслышно подкрался к ней. Прислушался, положив ладонь на полотно двери.
Под утро весь напор Мачехи сдувался: она принималась тупо бродить по комнатам, коридору А после возвращалась в свою комнату, потеряв силы.
Спокойствие. Тишина.
Только тренькает вдалеке жизнерадостная мелодия и в такую рань крутят мультики.
Туман перетрогал все замки и дверную ручку. На месте, в порядке. Приснится же такое.
Но не успел отойти к дивану, как случилось нечто.
Под ногами ширкнуло, взвизгнуло. И, вылетев из-под двери, по голым пальцам на ноге Тумана царапнуло лезвие. Кончик ножа, что пробился в щёлку.
Туман отскочил, запнулся о тапки и свалился.
Добрые пять минут он смотрел, как кровь из большого пальца марает ковёр. Как, пытаясь просунуться дальше, укусить, ходит под дверью лезвие.
На шестой минуте Мачеха бросила попытки. Взвыла:
Ненавижу!..
И стала выламывать дверь по новой.
***
Мама не всегда была такой.
Всё началось полгода назад, как ушёл отец. Алёнка тогда первый класс заканчивала.
Туман помнил, как однажды пришёл домой и увидел в ванной на одну зубную щётку меньше. Давя в себе плохое предчувствие, постучал в родительскую спальню. Откликнулась мама бледная, растерянная
Она и рассказала, что папа ушёл. К другой, навсегда. Р-раз и всё. Даже с детьми не попрощался.
Наверно, ему было стыдно.
Туман молча выслушал новость. Затем сел с мамой рядом и обнял её одной рукой. В мыслях было одно: «Как Алёнке сказать? Ведь папина любимица»
Алёнка, младшая, с рождения купалась во всеобщей любви. Туман помнил, с какой гордостью он, десятилетний, возил коляску с младенцем. Менял, не брезгая, подгузники, щекотал Но особенно её любил папа. Всегда больше всех баловал.
В то время они с мамой постоянно собачились. Туман старался не лезть в дела взрослых, сестру от них оберегал: уводил в парк или киношку, либо к тёте Ане. Думал, ерунда. У всех бывают кризисы. Обойдётся.
А тут вот оно что Не обошлось.
Видимо, надоели папе мамины тараканы да фобии.
У мамы их было много. Пожалуй, больше, чем у кого-либо в семье. Главным среди страхов была агорафобия страх открытых пространств и скоплений людей. Уже года три, как мама не выходила на улицу, работая из дома. А всё концерт, на котором чуть не погибла уйма народу, и звонок о заложенной бомбе.
Тогда, осенью, мама, удостоенная на работе билета в оперу, на концерт знаменитой дивы, едва не умерла в давке. Бомба оказалась муляжом, но маму это отнюдь не успокоило. Заимев сотню седых волос, она перешла на удалённую работу и теперь гуляла исключительно на балконе. Ни муж, ни дети не могли уговорить её выйти на волю.
Что ж. Мама превратилась в принцессу из высокой башни. Принцессу, что боялась улицы, посторонних людей, врачей Особенно врачей. Мама всегда была приверженцем самолечения: всему виной тётя, воспитавшая её после смерти родителей. Травница, она всегда лечила её народными средствами. Папа же, наоборот, выступал за науку и медицину. Только благодаря ему Туман с Алёнкой получали необходимые прививки и лекарства.
Да, родители часто ссорились на этой почве. Но в последнее время мама всё чаще кидалась на отца с кулаками и воплем: «Ненавижу!» Видимо, считала, что он специально задерживается на работе, изменяя ей с какой-нибудь секретаршей.
Папа отбивался, молчал. Терпел.
А когда на маму нападал страх это было часто успокаивал её, баюкая в объятьях, как ребёнка. Шептал всё: «Танечка, Танечка»
«Я люблю тебя», читал Туман на его лице. Видимо, ошибался.
В тот же день Туман позвонил папе, но телефон оказался отключен. Подумав, звякнул ему на работу и узнал, что отец уволился по собственному час назад. А после ушёл в неизвестном направлении с чемоданами.
С тех пор от папы не было ни слуху ни духу. Других родственников у него не было, друзья те, кого Туман знал, либо врали, либо и правда не знали, где и с кем живёт он теперь. Алёнка же, узнав новости, поплакала, повалялась в истерике на полу Но в конце концов успокоилась.
Все они успокоились. Как Туман тогда думал.
Он ошибался.
В день, точнее, ночь, когда у мамы случился первый приступ, Туман волонтёрил, вместе с отрядом разыскивая ушедшую из дома бабульку с Альцгеймером. Телефон вдруг завибрировал, зажужжал в кармане, как шмель. «Нашли? Другие нашли?» подумал было Туман радостно.