Лапоть
Валялся лапоть на дороге,
Как будто пьяный.
И месяц осветил двурогий
Бугры и ямы.
А лапоть это символ счастья,
А счастье мимо
Проходит, ибо счастье с честью
Несовместимо.
В пространстве, где валялся лапоть,
Бродил с гитарой
НН, любивший девок лапать,
Развратник старый.
НН любил читать Баркова
И девок лапать,
И, как железная подкова,
Валялся лапоть.
И как соломенная крыша,
И листья в осень
То шёл бродяга из Парижа
И лапоть бросил.
Под ним земные были недра,
Он шёл из плена.
Бродяга был заклятый недруг
Того НН-а.
Была весна, и пели птички.
НН стал шарить
В карманах, где лежали спички,
Чтоб лапоть жарить.
И вспыхнул лапоть во мраке вечера,
Подобно вольтовой дуге.
Горел тот лапоть и отсвечивал
На всём пространстве вдалеке.
Какой-то придорожный камень
Швырнув ногой,
Бродяга вдруг пошёл на пламень,
То есть огонь.
А лапоть, став огня основой,
Сгорел, как Рим.
Тогда схватил бродяга новый
Кленовый клин.
Непостижимо и мгновенно,
Секунды в две,
Ударил клином он НН-а
По голове.
Бить способ старый, но не новый
По головам,
И раскололся клин кленовый
Напополам.
Тогда пошёл НН в атаку,
На смертный бой,
И начал ударять бродягу
Он головой.
Всё в этом мире спор да битва,
Вражда да ложь.
НН зачем-то вынул бритву,
Бродяга нож.
Они зарезали друг друга,
Ну а потом
Они пожмут друг другу руку
На свете том.
Поскачут также на конях,
Вдвоём, не врозь,
И вместе станут пить коньяк
Небесных звёзд.
Всемирная история в самом сжатом виде
Чуть дремлет недремлющий пламень,
Затихший, но вечный огонь.
Резьбою изрезанный камень
Глядит первобытной строкой.
Объемлет селения пламень,
Но им освещается мгла,
А зодчим отвергнутый камень
Ложится главою угла!
«Существуют четыре пути.»
Существуют четыре пути.
Первый путь что-нибудь обойти.
Путь второй отрицание, ибо
Признаётся негодным что-либо.
Третий путь на второй не похож он,
В нём предмет признаётся хорошим.
И четвёртый есть путь настоящий,
Над пространством путей надстоящий:
В нём предмет помещается в мире.
Всех путей существует четыре.
Про одноглазок
Решил Господь внезапно, сразу:
Поотниму
У большинства людей по глазу,
По одному.
Куда ни глянь, везде циклопы,
Но волей Бога
Кой у кого остались оба
Ока.
Циклопы, вырвавшись из сказок,
Входили в моду.
И стали звать они двуглазок
«Уроды»!
Двуглазки в меньшинстве остались,
И между ними
Нашлись, которые старались
Глядеть одним, и
Хоть это было неудобно
Двуглазым массам,
Зато прилично и подобно
Всем одноглазым.
«Я был дураком, стариком, инвалидом»
Я был дураком, стариком, инвалидом,
Названьями щедро себя наградя;
Но я не предатель: себя я не выдам,
Теперь я отъявленный негодяй!
Я стал дорожить настоящей минутой
И новой своей повинуюсь судьбе;
Но быть не могу и не буду иудой,
А всё остальное прощаю себе.
«Кто за меня, кто за него»
Кто за меня, кто за него,
Не всё равно, не все равны;
Но на себя на самого
Я посмотрел со стороны.
Мой предок раб. Мой предок скиф.
Он неразборчив был на средства,
И недостатков нет таких,
Что б я не получил в наследство.
Как предок, для своих побед
Готов идти на что попало.
Но я пророк. Но я поэт,
Хочу, чтоб было небывало.
И в то же время надо мне,
Моё чтоб имя стало громким,
И я шатаюсь по стране,
Что между предком и потомком.
«Молодость проходит удалая»
Молодость проходит удалая.
Молодец совсем не тот, кто в морду даст.
Наступает старость и вторая
После старости наступит молодость.
Я хочу, чтоб вечно пировали
Дни мои, не ведая усталости,
Но сейчас торчу на перевале
И в плену у смерти и у старости.