Иди ты, беззлобно буркнул Яков, ускоряя бег. Я просто гляжу, он уже реально прожаренный.
Ага, реально шашлык. Бройлерный шашлык.
Яков снова замедлил бег, собирался сказать что-то товарищу, но, заметив в дверях другого громадного атлета, передумал. Атлет отличался от Аскольда азиатскими чертами лица и был чуть пониже ростом.
Подойдя к двум товарищам на "дорожках", бодибилдер также учтиво кивнул, но без малейшего намека на радость и веселость.
На лице Ивана, уже подуставшего от легкого бега, появилась гримаска нечто среднее между легким удовлетворением от физического напряжения и недоумением. Михаил Манцуров, конечно может не обращать внимание на фитоняшек, которых видит уже не первый год, и на новичков, которые выглядят комично, выполняя упражнения с неподходящими для своей силы весами. Но кроме беззаботности было в лице бодибилдера нарочитая серьезность, которая смешила не только завсегдатаев-любителей, но и привыкших к нему коллег и даже тренеров.
Ты в курсе, они будут бороться в "Паддинге"? почти шепотом сказал другу Яков.
Прямо бороться?
Ну, Конь уже четырежды мистер Паддинг, а этот ни разу. А считает себя великим билдером, ха-ха.
А чего ж он так считает?
Да просто знаешь, есть такая психическая хворь графомания. У него, знаешь, кликуха в своем кругу Мишка-фишка.
Да ты че, Иван невольно остановился. С неподдельным изумлением поглядел на друга: Даже кликуху элитного профи знаешь? Откедова, дружочек?
А я в гардеробе приснул нечаянно. Проснулся поздним вечером. Тут такая кухня была. Саныч Знаешь, старпер, который персонально тренирует?.. Называл раз десять Мишку фишкой. Это я спал, не слышал может, он его еще как называл. Я, вообще, наверно, много чего не услышал. А еще знаешь, что? Яков остановил тренажер, огляделся по сторонам. Шепотом продолжил: Аскольд сидит с пятнадцати годков на "колесах". Это я те отвечаю! Это не Саныч, это Гуманоид сказал. Он сюда иногда заходит. Мне реально свезло. Только опорожниться хотелось. Приперло в самый вот такой момент. А выйти нельзя было Че ты похохатываешь?!
Ну да, еще че доброго, грохнут. С усмешкой ответил Иван, разгоняя тренажер.
А почему нет, Ванек! друг, нервно дернул плечами, почти перешел на крик. Почему нет?! Это ведь за семью печатями. Ты их послушай они ведь все потребляют минимум, да и то, только медицинскую фарму! Смешно?! А ты иди, спроси у Мишки-фишки! Или у Аскольда! Иди!
Да пусть они хоть навоз потребляют, усмехнулся Иван, слезая с беговой дорожки. Мне-то что. Я не буду ни колоть, ни жрать, ни тягать железо как они. Я не билдер. А ты прав
Да, я реально слышал. Они полчаса кумекали. Прямо в зале.
Да нет, Иван усмехнулся, щелкнул ребром ладони по макушке друга. Ты прав в том, что лучше быть в дерьме, чем мертвым.
Ну, это смотря в каком, Яков, похохатывая, тоже слез с тренажера. Если в своем физиологическом, так это ладно. А вот если в своем моральном, так уж лучше хай застрелят. Ладно, постебались пойдем, бицулю качнем.
4
Чего метусишься, сынку? Николай Петрович взъерошил чижик Артема, который сидел за ноутбуком и напряженно стучал по клавишам. Позвони своему Вовчику А, у тебя же поломан телефончик. Купи себе новый, сынку.
Уже заказал.
А чего рвешь-мечешь?
Да вот не отвечает, баклан!
Набери с моего.
Папандос, ну ты как скажешь чё, Артем еле сдержался, чтобы не перейти на крик. Я что, наизусть номера помню!
Номера друзей должен помнить! с вкрадчивой усмешкой возразил отец, присаживаясь на диван рядом с сыном.
Должен-должен, тихо пробурчал тинэйджер, раздраженно щелкая пальцами по монитору. Ничего я им не должен.
Это ты себе должен, сынку. Себе!
Папандос, ты уже две пятерочки поймал. У тя поколение динозавров поколение боязной культуры!
Чего-чего? пырснул смехом Николай Петрович, удерживая за руку вскочившего сына. Какое-какое поколение?
Ну, вы кланялись друг перед другом. А так нельзя Ладно, без обид, Петрович Не, ну пусти, мне надо в думающий кабинетик!
Погоди. Отец усадил сына рядом, проникновенно посмотрел в глаза: Ты так считаешь? Правда, считаешь, что мы друг перед другом выстилались?
Ну, как-то так
Как-то так, Николай Петрович усмехнулся, глядя как горделивая мина сына мгновенно сменилась виноватой улыбкой. А как так можно было дела делать? Ведь надо и якшаться, и в то же время друг от дружки не зависеть