Я пока в Италии, сказал Максим, но скоро доберусь до Цюриха. Запомни, где мы встретимся в воскресенье. Это не роскошный район, усмехнулся брат, оденься попроще, к удивлению Питера, в Цюрихе нашлись бедные кварталы.
Они существовали и до войны, подтвердила мать, возьми джинсы и куртку, Питер пробормотал:
Надеюсь, что Buberry сойдет за повседневный наряд, он запомнил путь в индустриальный район неподалеку от цюрихского вокзала. Максим приезжал из Италии утром.
После обеда у меня дела, брат замялся, встретимся в полдень в кафе напротив пансиона, брат сообщил в Лондон адрес виллы Ритберга на Валензее, однако атаковать особняк смысла не имело.
Фон Рабе не появляется в тех краях, невесело заметила Марта, даже Израиль не одобрит такую операцию на территории другого государства, а посылать туда кого-нибудь из вас, мать помолчала, тоже смерти подобно
Завидев спускающегося по лестнице мистера Кроу, портье благоговейно отступил назад. Развернув газету, Питер первым делом налил себе чашку кофе.
Здесь его варят в итальянской манере, он пробежал заголовки, ничего интересного нет, сегодня воскресенье, согласившись его принять, архитектор, мистер Дадлер, извинился за тесноту конторы.
Я недавно встал на ноги, заметил швейцарец, мне двадцать пять, а нашей профессии это детство. Заинтересовавшая вас вилла стала моим дипломным проектом, Питер надеялся вытянуть из архитектора сведения о заказчике здания.
Лейбористы побеждают, он зевнул, новости тухлые, выборы случились одиннадцатого, а сегодня тринадцатое, несчастливый день
Рядом застучали каблуки, он услышал голос метрдотеля:
Сюда, мадам, прошу вас. Я принесу стул для малыша ребенок захлопал в ладоши.
Мама, типцы! Пойдем к реке, мама Питер ловко забрал мальчика из рук Лауры.
Встреча неожиданная, но приятная, весело сказал он кузине, позавтракайте со мной он махнул официанту: «Несите стульчик сюда».
Дети облепили ограду обезьяньего острова, как назывался он на карте зоопарка. В яркой лазури неба плыли легкие облака, у лотка с мороженым играла знакомая Лауре музыка. В детстве она не могла пройти мимо прилавка киоска в Хэмпстедском парке.
Там продавали мягкое мороженое, Паоло упоенно грыз фисташковый рожок, а я просила у папы и мамы шоколадку, под ногами шуршали рыжие листья, Лаура держалась за руки родителей.
Папа брал в парк книгу, а мама вязание, она поморгала, после мороженого я бежала на качели, а они пили чай со сконами, Лаура помнила свое синее пальтишко.
Когда Адель из него выросла, Сабина перешила его на меня, она приняла от Питера картонный стаканчик с кофе, и она сделала мне сумочку из обрезков кожи, Лаура попыталась отогнать мысли о семье. Паоло испачкал нос мороженым.
Старшие меня не баловали, женщина достала платок, Инге считал, что сладости полагаются только по выходным, Лаура все равно получала от хотя бы леденец.
Ты думаешь о Хэмпстеде, вздрогнула она от голоса Питера, на тамошней детской площадке звучала похожая мелодия, Лаура отстегнула ремешок коляски.
Музыка везде одна и та же, женщина заставила себя улыбнуться, ты не возьмешь его поближе к обезьянкам, пока я покурю Паоло страстно сказал:
Бибизяны! Хочу бибизян, Питер пощекотал его.
Ты сам словно бибизяна, мальчик захохотал, пойдем, милый Питер видел фотографии Паоло в материнском альбоме.
Надя с Аней сказали, что он одно лицо с Павлом, вздохнула Марта, они помнят Павла ребенком, из-под кашемировой шапочки выбились рыжеватые кудри, Паоло подскочил на руках Питера.
Бибизяны, мальчик разрумянился, давай, дядя Питер покачал его:
Идем, он пробрался ближе к изгороди, смотри, они рядом, серые глаза ребенка тоже напомнили ему о Павле.
Он знает, что у него родился сын, горько подумал Питер, однако он может никогда не увидеть Паоло, Лаура присела за шаткий пластиковый стол. Сигаретный дым обжег горло, женщина закашлялась.
Все бесполезно, она прикусила губу, Питер никогда не поверит, что это его ребенок. Павел не сходит у него с языка, он оттолкнет меня, как оттолкнул Максим, Лаура велела себе не плакать, но слезы закапали в остывший кофе. Она почти ненавидела Павла.