Грета закрыла глаза, прижимаясь щекой к его груди, и все, что происходило вокруг, превратилось в ночное море. Вагон набирал скорость, гул голосов становился шумом ветра, и Грета покрепче вцепилась в Клайса, чтобы не унесло волной.
Юнит прибился к ним на “Площади Милосердия”, стоило выйти из метро. Каким-то образом он засек их и зашагал рядом, как ни в чем не бывало. Пол даже не нашелся, что на это сказать.
— Ну, только заори мне среди ночи, — предупредил он Юнита, когда они заходили в подъезд расселенного дома, древней пятиэтажки с покатой крышей и каменными львами у подъезда. — Только обоссысь!
— Сам смотри не обоссысь! — отозвался Юнит.
На лестнице воняло именно тем, о чем они говорили. Наверняка взрослые ходили сюда отливать. Грета брезгливо зажала нос. Пол достал фонарик и посветил на испачканные ступени.
— Будет чудом, если на крыше никого нет, — заметил он.
На крыше никого не было. Они вылезли через чердачное окошко, и Грета увидела посреди крыши круглую каменную беседку, а прямо перед глазами оказался огромный плоский экран.
Один из трех, обрамлявших Площадь Милосердия.
— Опа-на! — вырвалось у Бонги. — Супер-пупер-класс!
Беседка была свободна.
— Надо заложить окно, — предложил Пол. — Вон той крышкой!
— Ты все предусмотрел, — с одобрением заметил Клайс.
Пол приосанился. Грета засмеялась. Будущий космодесантник Лорди с легкостью завалил круглое окошко подходящим по размерам ставнем, подпер доской.
И они цепочкой направились к беседке, балансируя на гребне ската.
Юнит тут же забрался на кирпичный парапет беседки, свесил ноги в пустоту. Из кармана штормовки, чуть меньшей по размеру, чем куртка Пола, он извлек пачку сигарет и принялся в ней ковыряться. Тонкие детские пальцы, торчащие из широкого рукава, шевелились, выбирая сигарету с “правильным” номером.
— Ты много куришь, — недовольно буркнул Пол, буравя взглядом щуплую детскую спину.
— А мне похуй! — отозвался Юнит.
— Как ты сказал? — переспросил Пол.
Юнит сплюнул и повторил более отчетливо:
— Мне похуй!
— Оставь его, — попросила Грета. — Мы в его возрасте ругались точно так же. Это пройдет.
Юнит передернул плечами, давая понять, что он думает о мнении Греты. Клайс мягко улыбнулся.
— Ты слишком строго с ним обращаешься, — сказала Грета. Пол оскалился в издевательской улыбке.
— Да-а?
Юнит глубоко затянулся и выдохнул дым через ноздри.
По экрану на крыше соседнего дома пробежали сполохи красного.
— Начинается! — крикнул Бонга. — Ура!
Стрелы фанфар вспороли небо. Грета подняла голову, наконец-то увидела звезды.
— Добрый вечер! — прогремело со сцены, немного невнятно. — Добрый вечер всем нам!
— Это Клоун-в-марле! — крикнул Юнит, подпрыгивая на заднице. — Вот отстой!
— Я — ведущий этого супер-шоу, Клейн Марлет, — донеслось снизу, словно в подтверждение его слов. — А это — моя прекрасная помощница, звезда телеэкрана по имени…
— Дайши Сун… — эхом прокатилось по площади.
Снова взревели фанфары.
— Дешевая Сука! — хором прокричали Юнит, Клайс и Алдыбей. Все рассмеялись, Юнит — громче всех. Он болтал ногами над пропастью и выдыхал дымные колечки. Грета принюхалась. Это был действительно табак.
— У тебя какие? — спросил у Юнита Лорди.
- “Космические”, - отозвался тот.
— Дашь стрельнуть?
— Да запросто!
— Дайши-и-сун!.. — в одно слово протянул Клоун-в-марле.
И Дешевая Сука запела своим кукольным голосом:
Когда Господь
Зовет нас с неба,
Мы открываем наше сердце.
В моей душе
Течет река
Из милосердия и веры…
Бонга и Алдыбей, кривляясь, подпевали. Толстый Бонга, похожий на яркий воздушный шарик, раскачивался из стороны в сторону, с каменным лицом повторяя за певицей всю ту чушь, которую она несла, и только в его круглых глазах плясали веселые искры.