Суп, Наталья Сергеевна, это наравне с голодным. А у меня сессия. И, чтобы мозги варили, мне нужно усиленное питание. Пусть оставят ещё хотя бы пару булок. Сник парень, замечая, что глаза Горобовой наливаются гневом всё сильнее.
Мне бы твои проблемы, Шумкин, осудила женщина и добавила чуть мягче: «Пару булок». Иди уже! Одной ногой здесь, другой там. Будут тебе булки, не переживай.
А горячее второе? Только не биточки.
Мишка, а по шее не хочешь? рявкнул на весь зал Павел Константинович. Ручка в руках Зубилиной вырисовала непредвиденную дугу. Лист у Попинко смялся от дёрнувшегося локтя. Шумкин вышел из класса.
9
В Загорск Орлов поехал с Валентиной. Дирекция Детского дома, узнав, что она «из своих», тут же пригласила дорогих гостей на обед и на концерт. Сразу после него взрослые и дети сели пить чай и повели разговоры о жизни. Детишки с радостью рассказывали, как местные прихожане с малых лет приучают их трудиться на угодьях Троицко-Сергиевой Лавры. С монахами мужского монастыря мальчики ходили в леса бортничать, по грибы и ягоды. Старшие, с ними же, давили вино, конопатили бочки под мёд и соления, убирали на скотном дворе. Девочки и девушки с монашками занимались огородами, сушили травы, варили варенья и лечебные настои, ткали, шили, вязали, плели сети для рыбалки и силки для охоты, стирали по-старинному бельё в широких корытах, сушили его на верёвках, катали валиками, проглаживая. Никакая работа не была зазорной. Всякий труд позволял ощущать себя хозяином. Потому как думки православных были не о великом, а о вечном. Глядя на это, каждый пришлый осознавал себя в другом времени, в котором жизнь течёт несуетливо, размеренно, а отношения людей с собой и природой вымерены, узаконены и верны. Так как Иван Ивановичу не подняться было на костылях ни на церковный вал, ни даже на паперть, москвичей повели в теплицы. Взрослые круглый год выращивали в них овощи. Дети помогали и в этом. Потому отгрузили гостям полный багажник. Свежестей и солёностей перепало не только Орловым и Кирьянову, но и хирургу Черкашину. Загружая Виктору Васильевичу багажник, отец Александр, батюшка Успенского собора и отец студентки Сычёвой, попутно спросил про то, насколько опасны такие операции, что только что перенёс Иван Иванович. Священник тоже страдал артрозом. Тут же полковник медслужбы предложил служителю прийти на консультацию.
Так мы же не военные люди? усомнился отец Симоны.
Не скажите, батюшка, усмехнулся Черкашин, Вы, как пограничники, бережёте порядки духовные и нравственные. Любая государственность может рухнуть, а религия и вера никогда. Так что, как соберётесь, дайте знать. Сделаю всё, что смогу, протянул он руку для пожатия.
Велика душа русская, пропел батюшка и погладил по голове мальчонку. Он, да его сестра Танюшка, девочка прозрачная и невесомая, с первой минуты не отходили от Толика. Правда, по мере знакомства, девичья ручонка пересела в ладонь Валентины. Когда настало время прощаться, Орлов спросил у директрисы Детского дома, нельзя ли им с женой взять детей на неделю к себе в Малаховку. Кирьянов тут же предложил научить их кататься на лыжах и коньках. На территории института всегда зимой заливали хоккейную коробку.
А как же сессия и тренировки? спросил Орлов у Толика. Тот по-простому ответил, что на четвёртом курсе зимой студенты сдают только два экзамена.
А про спорт мне, Иван Иванович, думать уже хватит. До Олимпов я уже вряд ли добегу. Хотя, сожалеть мне не о чем: пьедесталы, считаю, они у каждого свои. Я мечтал быть детским тренером и скоро стану им. А бегать? Вы же успеваете утром накатить по бережку, я тоже буду бегать в свободное время и для удовольствия.
Орлов усмехнулся в короткую бороду и посмотрел на директора детского дома. Женщина, растерянно оглянулась на отца Александра.
Что ты, Клавдия, робеешь? спросил он. Небось про талмуды свои думаешь, про законы? Можешь ли, имеешь ли права?
Так, батюшка, как не думать? Дети ведь это. Не мебель, ответила директор, робея.
То-то и оно, что дети. Была бы какая кровать, с тебя бы спросили по циркуляру. А тут души живые, детские, на виду. Смотри, как глазёнками на тебя блымают. Что ты, белобрысый, замер? кивнул он Тарасу: Боишься?
Нет, отче! бойко ответил пацан и загородил собой сестру: Толик плохих людей не приведёт.