Ну почему в пустом кафе немецкий офицер должен подсаживаться к столику, занятому старой штатской крысой? На это сразу могут обратить внимание. Но делать было нечего. Дементьев быстро подошел к столу, за которым сидел Павел Арвидович:
- Можно за ваш столик?
- Пожалуйста...
Когда Дементьев сел и взял меню, старик тихо сказал:
- Не беспокойтесь, это место надежное. Хозяин кафе - наш человек... Так вот. Моя квартира сейчас для вас не пригодна. Я вынужден был взять на постой офицера. В домах, которые поблизости от штаба, они живут почти в каждой квартире. Учтите.
- Кто ваш жилец?
- Гестапо. А кем он там, черт их знает... Весьма строгий господин. Уходит рано, приходит поздно. И больше я о нем ничего не знаю.
- Так, ясно. А что поделываете вы?
- Ничего. Связи нет уже третий месяц.
- Есть что-нибудь важное?
- Да. Они начинают эвакуировать войска морем.
- Это нам известно. Еще что?
- Усилились аресты.
- Знаем.
Павел Арвидович замолчал, рассматривая свои положенные на стол старческие, жилистые руки.
- Не огорчайтесь, Павел Арвидович. Я знаю, какую пользу вы принесли нашей армии. Спасибо вам. Мне вы не нужны. Я приду к вам только за тем, чтобы взять рацию. Она цела?
- Конечно!.. Появились бы вы месяцем раньше, - виновато заговорил старик, - как хорошо можно было все устроить! Я бы сдал вам комнату - и шито-крыто.
- Нет, все равно этого сделать было нельзя. У меня совсем другой план. Прошу вас об одном - приготовьте рацию. Я зайду к вам под предлогом поиска комнаты... До свидания, Павел Арвидович.
6
Город жил странной жизнью. С утра до вечера улицы были заполнены военными. В этой серо-зеленой толпе редко-редко мелькнет пятно штатского костюма. Военные всюду - в магазинах, кафе, ресторанах, гостиницах, в трамваях. Но что бы ни делали эти военные, в их поведении и даже в их облике чувствовалось напряжение и тревога. Ведь все эти люди в шинелях, плащах, кожаных регланах всегда помнили, что они окружены. А последнее время они уже знали, что война докатилась до стен их столицы и что отсюда у них только одна дорога жизни, дорога домой, на родину - через морские ворота города. И только воинская дисциплина, которой они подчинялись почти религиозно, удерживала их от того, чтобы не броситься в порт захватывать места на морских транспортах. Каждый вечер в ресторанах, а то и на улице среди военных вскипали истерические скандалы. То они возникали из-за того, что кто-то неуважительно выразился о фюрере, а то, наоборот, из-за того, что кто-то кому-то надоел ссылками и упованиями на божественный гений Гитлера... Именно на это состояние гитлеровцев при разработке операции Дементьева делалась большая ставка. Как выразился майор Зандель, паника порождает беспорядок.
На площади перед портом Дементьев подошел к группе немецких офицеров, стоявших около легковой машины. Их было пятеро.
Дементьев спросил, не знают ли офицеры, где помещается комендант порта.
- Вот.
Один из офицеров показал на одноэтажный дом. Все офицеры смотрели на Дементьева настороженно и в то же время вопросительно.
Один из них не выдержал и спросил:
- Отъезд?
- Да нет, - безразлично ответил Дементьев. - Не могу найти груз, прибывший для моего полка.
- Неужели сюда еще прибывают грузы и они кому-нибудь еще нужны? - с недоброй улыбкой, обращаясь не к Дементьеву, а куда-то в сторону, спросил высокий офицер с багровым шрамом на лице. Шрам у него подергивался: было похоже, будто офицер все время подмигивал кому-то.
- Ответить вам не могу, - сухо произнес Дементьев. - Мне приказано найти груз, и я должен выполнить приказ. Извините... - Дементьев чуть поклонился и ушел.
В коридоре комендантского дома кипела нервная толчея, в которой Дементьеву нетрудно было затеряться и, не обращая на себя внимания, пробыть там десять - пятнадцать минут.