Городу положено когда-нибудь кончится и он так и делает. Нет, природа всё ещё «продолжает иметь место», но это место уже совсем другое. Опять почему-то не удивлён: нечто подобное я и ожидал увидеть. Это «нечто» среднее между пионерским лагерем и «лагерем труда и отдыха усиленного режима». Высоченный забор с орнаментом из колючей проволоки, явно различимыми фарфоровыми изоляторами и сторожевыми вышками даже законченного идиота мгновенно просветят о характере заведения. Ну, если не о характере, то о «режиме отбывания» наверняка.
У ворот нас встречает улыбками радушная делегация принимающей стороны. Улыбками «радушие» не ограничивается: бьёт через край. Правда, весьма специфически: немецкими овчарками и помповыми ружьями на груди мордастых охранников. Щёлкают затворы электрического замка и ворота медленно разъезжаются в стороны. Жду, когда так же медленно въедет в них автобус. Не дожидаюсь: следует команда «На выход с вещами!» Почти так: мы ведь прибываем налегке, потому что багаж должен воспоследовать другим транспортом. Должен хотя я уже не уверен в этом. Больше того, уверен в обратном. Но это проблемы остального контингента: лично я прибыл налегке. В точном соответствии с классикой: «omnia mea mecum porto» «всё мое ношу с собой».
Глупый народ другого здесь и не водится ещё ничего не понимает, а, если притворяется, то очень неумело. Хотя, вряд ли притворяется: дурака видно издалека. Входим в ворота, и тут же следует команда: «Становись!». Именно так: как в армии, без всякой лирики. Народ по-прежнему «всё ещё не», а я уже образую строй, пусть и в одиночестве. Одиночество моё не затягивается: дубль команды, исполненной «зубодробительным» тоном, быстро мобилизует новоприбывших, и они неумело, по-штатски, дополняют меня в шеренге.
Минут пять «вспоминаю армию»: построивший нас «сержант» всё это время «обгладывает» строй людоедскими взглядами. Наконец, с истечением пятой минуты ровно по центру образуется некто, которого я сразу же определяю, как лагерфюрера. (Другие, возможно, принимают его за пионервожатого: дяденька одет вполне цивильно, да и, как минимум, снаружи не производит впечатления людоеда). Глаза «босса» я уже не сомневаюсь, что это он медленно обходят строй. Наверняка, вздрагиваю не я один: скоропостижно изменившаяся мимика лагерфюрера как-то сразу располагает к этому. Теперь лицо и глаза его функционируют отдельно друг от друга: лицо растягивается в улыбке, а от глаз веет классическим ледяным холодом.
Здравствуйте, братья и сестры!
«Сестры»! Через «е»! Строй ещё ничего не соображает, а моя щека уже сама кривится от постижения: так и надо сразу «быка за рога»! И то: чего тянуть, если через весьма непродолжительное время и до последнего дурака в шеренге дойдёт «адресок заведения». Лагерфюрер моментально вычисляет меня, но реакцию его я разобрать не могу: то ли он доволен моей сообразительностью, то ли, наоборот, уже вносит меня в кондуит.
Дураки-новоприбывшие, вероятно, полагают, что «братья и сестры» это от братства по крови: «все мы русские». В отличие от меня, ни у кого из них нет даже минимального опыта жизни в тоталитарной секте. Поэтому в ответ на приветствие «командования» на большинстве физиономий появляются глуповатые и даже счастливые улыбки. Разумеется, никто и не пытается «соответствовать»: «Здравия желаем, Вашство!» хотя в данном случае это было бы более чем уместно. Ну, если и не уместно, то всё равно, уместно.
Поздравляю вас с прибытием в землю обетованную!
И опять дураки «не включаются», хотя намёк уже насквозь прозрачный и для законченных кретинов. Опять кривлю щекой, опять зарабатываю «балл неизвестного происхождения» и опять шеренга ощеривается не по уму. Некоторые даже кричат «ура!». До «чепчиков в воздух» дело не доходит лишь потому, что чепчиков не выдали, а то бы коллектив уже полностью соответствовал классике.
Сейчас вас отведут в баню, распределят по отрядам, ознакомят с правилами внутреннего распорядка нашего учреждения, а завтра у вас начнётся совершенно другая, новая жизнь.
Казалось бы, чего ещё надо: «разжевали и в рот положили», но народ всё ещё «отсутствует мозгами». Никого не удивляет «распределение по отрядам»: все знают, что даже в благословенной Германии репатрианты «из бывшего СССР» вынуждены какое-то время «отбывать на пересылке», тактично именуемой «общежитием для переселенцев». Никого из моих попутчиков другой характеристики они и не заслуживают не настораживает определение «земли обетованной» как «учреждения». Поэтому толпа спокойно как бараны на бойню и даже с неподдельным энтузиазмом следует на омовение в сопровождении «дружелюбной» охраны.