3
Роман Сергеевич Салогуб был человеком практичным, трезвомыслящим, хотя выпить любил. Ещё в ранние годы жизненной целью своей Роман провозгласил борьбу с демократией и возрождение Патриархата, причём, в том виде, в котором оный существовал до 1917 года на Кубани. Именно на Кубани! Естественно, с иллюзией разлить идиллическую чашу своего Патриархального влияния на территорию всего государства он расстался довольно быстро, а посему решил ограничиться, так сказать, локальным Патриархатом. Для осуществления данной утопии не хватало трёх вещей: усадьбы с личным подворным хозяйством, боевого коня и жены. Требования к усадьбе ограничивались полной термовлагонепроницаемостью, добротностью и изяществом отделки. Требований к боевому коню пока не имелось вообще ввиду отсутствия такового, зато к будущей хозяйке их было, как говорится, по самое «не хочу». Первое и основное требование по форме и содержанию она должна быть классической Русской бабой, то есть, как в литературе и в горящую избу и коня на скаку. Во-вторых, необходимость трепетать пред мужем должна быть её генетической необходимостью и естественной потребностью. В-третьих, она должна быть из добропорядочной исконно Русской семьи, во внешности иметь благообразие и опрятность, а также надлежало ей быть трудягой, чтоб пахать от зари до зари, здоровье иметь богатырское не хворать ни в мор, ни в чуму, знать всё, что полагается знать хозяйке и не иметь дури в голове.
К тридцати годам Роман Сергеевич Салогуб получил от Господа Бога всё, что хотел. Здоровья и сил ушло на это немало, но, что называется, терпенье и труд всё перетрут. Локальный Патриархат стал реальностью. Теперь по выходным дням, в основном до или после сбора урожая, Роман приглашал старых друзей для демонстрации достижений Патриархализации. Выглядело это примерно так. В начале гости совершали обход владений, отвоёванных кровью и потом у демократии. Сколько бы раз ты не осматривал их за год, но выпить с чистой совестью кружку доброго пива за здоровье хозяина без этой процедуры было органически невозможно, ведь любовь к славным традициям закон Патриархального быта. Начиналось всё с конюшни и свинарника, по которым гости лазили в специальной, выданной по этому случаю одёжке, а заканчивалось на наблюдательном посту на крыше, где был установлен телескоп и автомобильное сиденье для осмотра дали. По окончанию осмотра подворья, гостей ждал осмотр семейства. Происходило это таким образом. В большом зале часть гостей развлекаются игрой на компьютере, остальные сидят на диване и ведут неторопливую беседу. И тут Роман, как бы вспоминает, а не позвать ли нам хозяйку? Отчего же, отвечают гости, можно и позвать. «Дарья!» зовёт Роман зычным голосом. Словно Сивка-Бурка, как из-под земли, возникает жена, так же как и хозяин, одетая в русскую одежду начала века. А ну, Дарья, говорит Роман, принеси-ка гостям кваску холодненького. Дарья улетучивается и через миг появляется с кружками кваса на подносе и раздаёт их гостям с каменным выражением лица. А приведи-ка нам, Дарьюшка, говорит хозяин, наших молодцов-сорванцов, пущай пошалят немного. Дарья пропадает и тут же появляется с ребятишками года по два-три. Вместо того чтоб шалить на потеху гостям, они начинают орать и проситься в туалет, и Дарья уволакивает их за шиворот. Славные детишки, говорят гости, хозяин с довольным видом начиняет трубку, и на этом демонстрация заканчивается. Все возвращаются к своим занятиям.
Патриархальная идиллия длилась недолго. Наступили годы реакции. Жена незаметно вступила на путь демократии, то есть, в понимании Романа, оказалась стервой. Квас гостям более разносить отказывалась, мужу почёта не оказывала. Научилась выражаться бранными словами, при помощи которых ей в короткий срок удалось рассадить демократический сорняк на бескрайнюю колосящуюся ниву Патриархата. Дети росли слишком умными, поэтому отцу в его работе и борьбе не помогали. В возрасте Ильи Муромца и Христа наш Роман Сергеевич утратил веру в Патриархальную семью, расстался с мечтами и идиллиями и стал рядовым обывателем. Правда, со странностями. Например, в перерывах между работой на ферме занялся, как в юности, рисованием картин. Но солнечных пейзажей он уже не писал. Его образы стали ортодоксальны и героически бесстрашны, как будто могли компенсировать проигранную борьбу самого художника. Лучшей масляной картиной этого цикла по праву считается «Будённый, усами закалывающий своего сына». Таким вот образом Патриархат перешёл на нелегальную квартиру Искусства единственное место, где находят себе приют все несбывшиеся надежды неудачников-идиалистов.