Стрёмно как-то! не нашёлся, что ещё сказать, Филипп.
Это только первый раз курицу страшно своими руками зарезать!
Вот те кре поднял правую руку ко лбу император и заметался, суетливо меняя фигуристость пальцев то в дву-, то в трёхперстии.
Не так! всплеснула руками Отацилия.
Что не так? Как же?
Ты меня не понял! Я не о том! Я совсем о другом!
О чём?
О том, что давай пройдём настоящий обряд крещения! Всю процедуру от начала до конца, как положено! От А до Я эээ от альфы до омеги эээ от А до Z. Да, до зет! Со священником! С батюшкой! С епископом! А ещё лучше с самим папой Римским! Кто у нас тут нынче такой папа? Фабиан? Кажется, он. Да, точно! Фабиан! Он нас покрестит, водой окропит, никуда не денется, коли не захочет судьбы своих предшественников-мучеников! Мы и сами в воду можем окунуться
Нет!
Как нет? Что значит нет? Ещё совсем недавно не возражал и на мои предложения кивал
Раньше не возражал, а нынче успел хорошо подумать! Я ещё молодой! Религиозные взгляды могут скорректироваться, трансформироваться, а то и вовсе измениться! Они же преображаются в ходе естественной эволюции, не правда ли? А вдруг мне на моей жизни ещё другая конфессия приглянется? Не могу же я менять веру каждый Божий месяц или год следует хотя бы раз в пятилетку! Не чаще! Рано мне ещё окончательно и бесповоротно определиться!
Нечего было ответить благородной и искренне верующей женщине.
Поэтому помолчали.
Так и быть, покрещусь! внезапно выдал Филипп, словно сделав неверный шаг и провалившись в бездонные болотистые глаза своей супруги (при этом не желая пасть в её глазах). Но только не сегодня и не завтра!
Когда же?
Скоро!
Опять помолчали.
Какой ещё державный вопрос мы сегодня не обсудили? вздохнула Отацилия. А, есть один деликатный! Эх! Злые языки будут обо мне злословить, да и сейчас уже это делают: я, мол, и такая, и сякая, и разэтакая!
Какая, я не понял?
А то сам не знаешь! Забыл всё наше совместное прошлое, что ли?
Хочу услышать из твоих уст! Каждый из нас помнит о разном.
Ну, мол, что я помогла тебе трон захватить, префекта претория Аквилу Тимесифея на тот свет спровадить, а вслед за ним и императора Гордиана III
А разве нет? Разве муж и жена не одна сатана? Разве ты мне в этом не помогала?
Нет! Я не такая-сякая-разэтакая! Я страдающая! Я тонко чувствующая! Хоть и противоречивая, но добрая! Я настоящая римская матрона!
Да и я, признаться, ничего пока не слышал про злые языки. Я всего-то второй день в Риме
Однако если такие языки объявятся, драть их надо тысячами, не убоясь! Драть, как сидоровых коз! Вырывать! С корнем!
Ты помогала мне, а я помогу тебе!
«Я не помогала! мысленно закончила свою мысль Отацилия. В делах сердечных и в делах тайных державных я не бываю на вторых ролях! Да, я не помогала! Я взяла твою и свою судьбу в собственные руки! Я сама умерщвляла! В таких делах даже мне помощники без надобности. А уж я и подавно ни у кого на посылках бегать и бывать не стала бы. Я сама знала, куда, когда и что всыпать: какой порошок, в каком объёме, в какое время и в какой кубок. Чёрная королева Екатерина Медичи, родившись много позже меня, будет мне завидовать, брать с меня пример, но никогда не сгодится мне даже в подмётки сандалий!»
За стенами дворца запели горны, словно призывая бойцов к приступу цитадели.
*****
Ну, ладно! потёрла руками и уже вслух словно подвела итог жена Филиппа. Энергии на целый день я в тебя влила! И джоулей, и калорий, и эргов, и лошадиных сил! Заодно и сама с себя её сбросила, израсходовала, растратила попутно ею же на всю катушку зарядившись. Я люблю антиномии и парадоксы!.. Покажи, где в этом дворце теперь мои покои?
Выбирай любые! Нынче тут всё твоё, моя родная! Счастье ты моё! обрадовался супруг тому, что его самого наконец-то оставляют в покое, подумав: «А кстати, что это за чертоги? Чьи они? Въехал я сюда в спешке и ни у кого даже не спросил, куда вселился! Может, у недвижимости, что мне с ходу так сильно приглянулась, живой хозяин имеется? Уверен, что если он мне и не подарит этот дом, то продаст за символическую цену. К примеру, на один денарий!»
Марция Отацилия долго бродила по палатам чертогов, выбирая себе место уединения, а когда её взгляд облюбовал удобное помещение, приказала принести ей туда стол, стул и побольше чистых пергаментов, чернил и палочек для письма.