Не снимая с лица восторга не снимался уже Берия обернулся к Маленкову:
Видел, Фома неверующий?
Тот шутливо поднял руки вверх.
И вообще
Дорабатывая роль, Мясников решил, что настало время «подать десерт».
Самая впечатляющая картина впереди, непосредственно перед финалом, буквально за несколько минут до него. Так что, Вы сможете налюбоваться ещё и угнетением дыхания, и почерневшими кожными покровами, и всеми иными «прелестями» «ухода». Момент будет растянут по времени, и даже те, кто опоздает к началу, ничего не потеряют: увидят «в повторе».
Берия был настолько обнадёжен профессором и настолько впечатлён картиной «заката», что уже не мог не выйти с ответным словом.
Я доволен Вашим усердием, профессор.
Он протянул одну руку Мясникову для пожатия, а другой снисходительно «обработал» профессора по плечу.
Можете не сомневаться в том, что я этого Вам не забуду.
Если профессор до этого ещё сомневался «на свой счёт», то после этого перестал. Но обижаться ему было не на что. Всё было честно: мавр сделал своё дело, а заказчик принял на себя обязанности по обеспечению его ухода. И не упрекнёшь ведь заказчика в чересчур вольном толковании «инструкции»: даже первоисточник не расшифровывает глагол «уходить». Профессору осталось лишь судорожно дёрнуть кадыком, и надеяться на то, что и у Нострадамуса сбывались далеко не все прогнозы. Правда, в данном случае дело осложнялось тем, что прогнозист и исполнитель выступали в одном лице.
А сейчас оставьте нас.
Берия глазами показал Мясникову на дверь и профессор не заставил Лаврентия Палыча делать это дважды.
Садись, Егор!
Берия энергично подтянул к себе венский стул, и звучно шлёпнул мясистой ладонью по сиденью. Маленков грузно опустил раздобревший зад на твёрдое лакированное дерево.
Итак, как говорят военные: время «ч»!
Сейчас в Берии ликовал не только голос, но и каждый атом его существа. Да и как иначе: «этот день мы приближали, как могли!».
Люди уже готовы: вчера к полуночи завезли последних. Кворум для Пленума имеется!
Да, Берия не только от избытка эмоций кричал: «Хрусталёв: машину!» Получив заверения врачей в безнадёжности положения Сталина, он тут же начал сбор членов и кандидатов в члены ЦК для проведения внеочередного Пленума. Благодаря своим организаторским талантам, а таковые он проявлял не только в «подвальных» этажах Лубянки, Лаврентий Палыч сумел в считанные часы организовать и оповещение, и доставку в Москву нужных ему людей. В средствах он не стеснялся средства-то государственные потому и подключил военно-транспортную авиацию. Уже к двадцати трём часам вечера четвёртого марта кворум для признания легитимности Пленума был обеспечен.
Сейчас берём «ксиву» с заключением врачей о том, что этот подонок
Берия едва не плюнул на хрипящего Сталина, но в последний момент ограничился взглядом «аналогичного наполнения».
издыхает все профессора его подписывают, ставят штемпель Лечсанупра и ты мухой летишь в Кремль. С собой берёшь Никиту, и вы вдвоём начинаете!
Без тебя?! треснул не только стулом, но и голосом Маленков.
Берия «вынырнул» из-за стёкол пенсне, и «оценил» «мужество» соратника надлежащим образом: не поскупился на усмешку.
Что ты трясёшься, как овечий хвост? Надо же кому-то дождаться финала этой сволочи?! Ну, чтобы гарантированно: от этого чёрта всего можно ожидать! Чтобы, как в песне: «мы сами, родимый, закрыли орлиные очи твои». Чтобы он уже не смог их открыть! Ход событий надо держать под контролем, а кому доверишь, если нас в деле всего трое: ты, я да Никита?! Булганин и Игнатьев не в счёт: «подай-принеси»! Хрусталёв парень хороший, и как тот юный пионер, «всегда готов!», хоть с револьвером, хоть с цианидом! Но холоп. Солдафон и холоп. Ну, убедил?
Если Берия в чём и убедил Маленкова, то лишь в соответствии данным им характеристик действительности. Что же до вопроса «оставления на царстве», да ещё с перспективой «ударения в штыки», Георгий Максимилианович сделал всё возможное для того, чтобы не понять, как можно убедительней.
Да вы только начните! «рванул из колоды последний козырь» Берия. А я, как управлюсь, так сразу же и подъеду! Понял?
Маленков ушёл глазами, но на этот раз не понять он не смог. Потому что уже его не понял бы Берия. А непонимание Берии в такой ситуации было чревато для «источника непонимания». Начинать первым Маленков не хотел, потому что боялся. Боялся ответственности, которая вполне могла перейти в призвание к ответу. Но ещё больше он боялся оставаться здесь. Ведь там были свои на «чужих» Берия не стал тратиться, пусть и не из своего кармана. А здесь «волк» на «волке». Чуть зазеваешься и ты уже звено в пищевой цепочке. «Нормальные отношения между товарищами по партии», но лишь в том случае, если ты хищник.