Он пожал могучими плечами.
Заживет. Лепила, главное, сказал, что перегородка цела.
Перегородка это основняк.
Реально основняк. Пятак он, считай на перегородке и держится. Не на ноздрях же!..
Мы замолчали. К нему приблизились приятели, нас обступили. Случись это где-нибудь в темном переулке, стало бы неуютно. Парни были под стать Кирюхе бритые наголо, с воловьими шеями и крутыми плечами. На меня посматривали с любопытством.
Ты вот что, тезка покосился на Серегу. Президент-то действительно в зале сидел. Он у нас вроде спонсора и куратора. Так вот. Он потом ко мне подходил, сказал, что ты ему понравился. Имеет интерес с тобой побазарить. Как ты насчет этого?
Базар не драка, отчего бы не поговорить.
Вот и лады. У него и офис туточки. На третьем этаже. Любой покажет. Можешь в зал заскакивать, прикинем что-нибудь. Так что заходи.
Спасибо. Только у меня, понимаешь, работка светит. Как раз на днях. Командировка за город.
Понял Кирюха уважительно свел брови. А сегодня, значит, прощальное танго было, так, что ли?
Вроде того.
Ну все равно. Как освободишься, заглядывай. Чем раньше надумаешь, тем лучше. Я уже сказал, президенту ты понравился, а он мужик из крутых. Все может. В общем забивай стрелочку и приезжай, лады? Телефон я тебе дам.
А зачем стрелочку-то? ревниво вмешался Серега. Чего он ему сказать-то хочет?
Найдутся темы. У нашего президента планы большие.
Понятно. Мафия?
Ага, фыркнув, Кирюха на клочке бумаги корявыми цифирками записал телефон. Судя по всему, пальчики у него после боя тоже чувствовали себя неважно.
Держи. И помни. Такого жеребчика у нас завсегда на довольствие примут.
Давай, помедлив, я взял телефон, и тезка враз воодушевился. Глядя больше на Серегу, чем на меня, веско сказал:
У нас не у вас. И шмотки, и пропитание. Про зал уже не говорю. В Корею с Японией выезды намечаются, шоу-турниры. А там призы не шоколадные, в валюте. Иногда в спецзалах выступаем перед шишками.
Это что, навроде гладиаторов?
Ну, не совсем, но похоже. Главное бабки солидные отстегивают, и думать ни о чем не надо.
Это хорошо, когда бабки и думать не надо.
А то! За год на машину заработаешь. Это я тебе говорю! Короче, соображай.
Обязательно, пообещал я.
Ну давай!
Я пожал его лопатообразную ладонь, лишний раз подивившись, как такой ручищей он меня не убил. Но не убил же! И как же славно, что не убил! Потому как любо, братцы, любо, сладко, братцы, жить! В особенности после таких потных баталий.
Мы дошли до машины, и я с блаженным вздохом упал на сиденье.
Чего ты соображать-то собрался? угрюмо осведомился Серега. Веснушки в сумраке салона почернели, сделав его лет на пять старше.
Соображать никогда не вредно, я достал написанный тезкой телефон и, скомкав, сунул Сереге за шиворот.
Сам прикинь. Чего было обижать парня? Он зуб потерял, хоть и с дуплом.
Он зуб, а ты сознание,
Сознание что! Потерял и снова нашел, а зуб это уже навсегда. Потому что из фарфора, Сергунь, только чашки хорошие делают, а зубы должны быть свои собственные.
Он заулыбался, дурак такой, и я вдруг понял, что этот похожий на суслика подросток по-настоящему привязан ко мне. Где-то по-своему даже любит. Я тоже расплылся. Хорошо, когда тебя любят. Особенно, когда ты слаб, немощен и болен. Сильных легко любить, а вот слабака какого-нибудь, пьяного в зюзю или недобитка раненного этих любить всегда не просто. Так-то, братцы кролики
***
Катька охнула, но в обморок рушиться не стала. Все-таки не башня не Невьянская и не Пизантская. Сказав Сереге: «Эх, ты, а еще друг", она пошла готовить примочки. Серега поглядел на меня страдальческими глазами и жалобно попросил:
Я приму у вас душ? В общаге опять ни горячей, ни холодной.
Я великодушно кивнул. Мне что, воды Катькиной жалко? Льется себе и льется.
Есть не хотелось, хотелось пить. Чего-нибудь кислого, потому как сотряс то же похмелье. Его надо окислять и по возможности активно. Поэтому я нацедил в стакан апельсина с лимоном, разбавил водой и выдул одним махом. Рухнув в кресло, включил магнитофон и напялил на голову наушники. Что-нибудь тихое и вдохновляющее вот чего мне сейчас хотелось. Какой-нибудь Патрисии Каас, к примеру, Дассена или «Реквием» Моцарта. От последнего всегда торчу, хоть и не писал маэстро партий для электрогитары. Упущеньице, конечно, но простимо. Не было во времена Амадея электричества. Не придумали еще. Свечки жгли с лучинками, а вместо электрогитар на скрипках наяривали да на органах. Тоже, кстати, хороший ход, потому как орган по сию пору самый «роковый» инструмент. Круче не изобрели. Да и скрипку не всякий синтезатор передразнит. Потому как слабо.