Где тебя черти носят! заорала перепуганная Варвара Прокопьевна. Время уже сколько! Куры еще не кормлены, поросята пить хотят, а эта прохлаждается тут, будто барыня разгуливает!
Тише, пожалуйста, прошептала Ангелина, покраснев так, словно ее взаправду уличили в безделье.
Ш-што? едва не поперхнулась старуха. Ах ты квоч-ка! Ты что, в моем собственном доме указывать будешь, как мне разговаривать?
Антошку с садика забрала пораньше, температура у него, еле-еле сбила, только заснул
Да что мне до твоего выродка, окаянная! Жив будет не помрет, а у меня куры не кормлены!..
Не смейте! вдруг угрожающе прошипела Ангелина; щеки ее, минуту ранее зардевшиеся, побелели от злости, в глазах всколыхнуло пламенем. Никогда больше не называйте моего сына такими словами он лучшее, что есть у меня. Это не мой сын выродок
Ш-што? еще сильнее рассвирепела свекровь, захлебываясь от ярости. Ты на кого это намекаешь, на Мишенку моего, что ли? Чего ты тут натворила с ним такое, отчего утром глаз на тебя поднять не смел, и будто телок из дому поплелся? Никак бабьими штучками научилась пользоваться! Но я тебе не Мишенка, запомни! Я мозги тебе на место враз вправлю! она замахнулась на сыновью жену кастрюлей, но, встретившись с ее искрящимся взглядом, шагнула назад, оступилась о дверной порог и с грохотом рухнула на пол, извергнув нечеловеческий рык. Сгоряча тут же поднялась, пронзая ненавидящим взглядом сноху (та не сдвинулась с места, чтобы помочь ей подняться). Ты посмотри, как осмелела, ехидна. Забыла, видать, из какого навоза вытащила, у себя приютила, за сына единственного замуж отдала, забыла, да? Туда же и выкину, откуда вытащила по доброте своей! с этими словами старуха схватила ее за волосы и с силой вытолкнула на крыльцо.
Ангелина, маленькая и беспомощная, скатилась, будто тряпичная кукла, со ступенек во двор, ушиблась головой о землю; на секунду потеряла сознание, затем отомкнула отяжелевшие веки и в потоке слепящего солнечного света увидела над собой силуэт мужчины. Михаил вернулся с работы, чтобы отдать зарплату матери, и застал обеих женин за выяснением отношений. При появлении слегка подвыпившего сына Варвара Прокопьевна вмиг превратилась в беспомощную, слабую старуху. Она громко простонала, демонстрируя невыносимую боль, бессильно, почти в бесчувствии облокотилась на перила:
Спятила твоя женушка, сынок. Умом тронулась, набросилась ни с того, ни с сего так, что я упала. Кажется, бедро повредила. Ох, как больно! С родной матерью, будь она у нее, так не поступила бы
Молодая женщина задрожала от страха; проворно, как кошка, перевернулась со спины на руки, посмотрела сквозь растрепанные волосы на Михаила. По выражению его лица поняла, что бесполезно ждать заступничества: против матери он ни за что не выступит! Маленькая, беззащитная, некрасивая Ангелина оказалась меж двух огней, готовых испепелить ее заживо, а прах развеять по ветру.
Она назвала твоего сына выродком, попыталась оп-равдаться, но вдруг заплакала, понимая, что все ее доводы пустой звук в сравнении с любыми аргументами свекрови-фарисейки.
Ну ты погляди на нее, какую змею пригрели у себя, громко простонала Варвара Прокопьевна, обливаясь слезами. А такой тихоней всегда прикидывалась. Это все ее детдомовское воспитание врать налево и направо, не ведать чувства благодарности. Сынок, она ударила меня, я упа-ла, теперь не обойтись без врача, того и гляди, «скорую» придется вызывать двинуться не могу, а-ах
Врач нужен сыну, Миша! Ангелина на руках отползла подальше, наблюдая, какой нечеловеческой злобой наполнились глаза мужа: в них не было даже намека на сочувствие и пощаду!
В дверях дома появился заспанный Антошка. Увидев мать на земле с растрепанными волосами, заплаканную, тоже захныкал.
Мне после обеда уже позвонили из детского садика, сказали, температура
Она не договорила, не успела отстраниться Михаил опередил: ударил ее носком ботинка по горлу, отчего бедняжку швырнуло назад, на черенок оставленных дедом вил; от боли сперло дыхание, женщина захрипела и принялась, как рыба, хватать ртом воздух; в глазах потемнело, в ушах зазвенело. Захлебываясь в крови, Ангелина схватилась руками за горло, бессильно упала навзничь. Антошка с ревом подбежал к матери, бросился на нее, обнял, но у той не осталось сил даже пошевелиться.