Вижу, вредитель Любимов всем здесь поперёк горла встал. Отправить на слом вредительский эсминец «Преображение Господне», над которым рабочие Севастопольского завода восемь месяцев трудились? Хорошее предложение от товарища Меркулова, который в своей жизни даже болта не закрутил! Конфисковать средства со счёта добровольных пожертвований? Да! Это по-нашему, в душу людям нагадить так, что с них потом и гроша ломаного не добьёшься. Всё, казалось, вымели в стране подчистую. Ан нет, на «Преображение» добрым словом, а не кнутом, нашлось! И вообще, чего мелочиться? Раз хочется товарищу Любимову пакость сделать, так давайте вообще все его игрушки поломаем! Все эти вредительские танки, самолёты, миномёты, грузовики, катера с подводными лодками! Детский сад, штаны на лямках! Из партии меня выгнать?! Отличное решение! Я и сам теперь не горю желанием в вашей тёплой кампании оставаться! с этими словами я подошёл к столу председателя, место которого занимал Берия и с размаху припечатал пятернёй свой партбилет к столешнице. Счастливо оставаться!
Шагов пять я шёл к выходу в гробовой тишине а потом чей-то незнакомый голос растерянно произнёс:
Таким вообще не место в наших рядах!
Рапорт о моём увольнении завтра же будет лежать на столе у наркома! бросил я в ответ не глядя и, выходя из зала, громко хлопнул тяжёлой дверью.
Эпизод 4.
Так уж вышло, что в тот вечер до дома мы добрались одновременно с Полей, которая, как обычно, задержалась на работе и забежала по дороге к Миловым забрать детей.
Неприятности? раскусила она меня с ходу, несмотря на то, что я с превеликой радостью, отнюдь не показной, подхватил на руки подбежавших малышей.
Да, ерунда, из партии исключился, несерьёзно ответил я, показывая, что всё в порядке. И завтра с утра рапорт на увольнение написать придётся.
Я, конечно, всегда за тебя, подойдя ко мне вплотную и, положив руки на плечи, жена с тревогой заглянула мне в глаза, Но о нас-то ты подумал.
Не беспокойся, родная, обняв её одной рукой, я другой сдвинул назад платок, гладя по голове, Эти ухари видно решили, что пришёл удобный момент меня, буйного, в стойло поставить. Обхаять всем коллективом и строгий выговор влепить, чтоб неповадно было своевольничать впредь. Да не на того напали. Пусть вот теперь Лаврентий Иосифу объясняет, как он ему такой геморрой на пустом месте устроил.
А если это Сталин приказал сделать или хотя бы просто одобрил?
Ну, тогда пойдём до конца, замявшись немного, ответил я как можно уверенней. Народ меня любит и с точки зрения слесаря Василия да колхозника Ивана я совсем ничего такого позорного не сделал, чтоб меня из партии гнать. Вот увидишь, и месяца не пройдёт, как назад примут. Если я вообще на это соглашусь. Сыт ими всеми по горло. Я им кто, Геракл при Еврисфее, чтоб постоянно какие-то подвиги совершать? Так дойти и до того может, что дадут мне наган с одним патроном да прикажут сокрушить гитлеровскую Германию в два дня. А если «не шмогла» то из партии вон! Надоело. Всё, что надо было мне в этой жизни сделать сделано. Своротить СССР, даже если буржуи мира всем кагалом полезут пупок развяжется. Надо жизнь уже устраивать ровную, спокойную, без авралов, гонок и штурмов, детьми вот заняться, а то видимся только перед сном.