Папино водительское удостоверение
С переездом в Слуцк папа стал работать в редакции районной газеты «Шлях Iльiча». Я иногда бегала к нему на работу. Однажды он показал мне типографию, где в огромных, но невысоких, деревянных ящиках с ячейками лежали шрифты. Их использовали для набора текстов вручную. Руки женщины, которая выполняла эту работу, были черные (кажется, эта специальность называлась линотипист). Это меня так поразило «как же она их отмоет!» Сильно пахло типографской краской. Так что мне совсем не понравилось в типографии. А в кабинете папа все время был занят, я скучала, но не решалась его беспокоить у него такая важная работа: зав. отделом пропаганды и агитации!
По разговорам дома я понимала, что папа не всегда находит общий язык с начальством и некоторыми коллегами. Да, он был «неуживчив», неудобен, но справедлив. Помню, к нам иногда приезжали какие-то люди, жили у нас несколько дней, куда-то ходили с папой. Потом оказывалось, что все они бывшие партизаны, воевали вместе. Папа сам разыскивал их в разных уголках Советского Союза. Приезжала тетя Дуся из Волгограда, которая была связной в отряде. Приезжал дядя Вася Адерихо, Коняев (не помню имя) из Сызрани и еще какой-то дядя из Канска. Всем им (и многим другим) папа, как оказалось, очень сильно помогал. Его свидетельства и ходатайства помогли им получить документы участников партизанского движения ветеранов ВОВ. Папа помогал и простым людям, которые обращались в редакцию со своими бедами и проблемами. Так что друзей и хороших знакомых у него было очень много.
Особенно хорошо я запомнила семью Фурсовых из Одессы. С дядей Костей папа прошел всю войну: вместе выходили из окружения от Киева, вместе каким-то чудом добрались до Слуцка, ушли в партизанский отряд и сражались до самого освобождения Беларуси. Летом 1962 года мы (все трое детей) с папой ездили к Фурсовым в Одессу. В письме маме 08.08.1962 папа писал: «Столько много впечатлений, что ни в каком письме не опишешь. Скажу откровенно: меня с детьми Костя встретил как родной, лучше родного брат. И он, и Наденька при встрече со мной даже поцеловались. Как-то очень трогательно и близко была эта встреча. В первый день отдохнули, а затем два дня в море. Очень детям понравилось»2
Фурсовы жили в собственном доме. Свой сад. Помню веранду и деревянный арочный коридор, весь увитый виноградом. Только виноград еще не поспел тогда, кислый был. Но зато недалеко от Фурсовых жил еще один партизанский друг дядя Коля Саенко, а у него было много абрикосов. Он нам сказал: «Ешьте, сколько хотите!» Вот мы отъелись тогда абрикосами! Хозяева сушили их на пологой крыше дома (или сарая не помню точно). Мы залезали на эту крышу, лопали абрикосы, а потом разбивали абрикосовые косточки, чтобы полакомиться «орешками».
Дядя Коля Саенко, тетя Надя и дядя Костя Фурсовы
Помню, как мы ходили по Одессе, все было для нас новым, ведь до этой поездки никто из нас, детей, нигде, кроме Слуцка, не был. Помню широкий бульвар с роскошными каштанами посередине (там мы ели мороженое на скамейке), панорамный кинотеатр мы смотрели там какое-то кино. Я запомнила, что экран там был овальный, почти по всему периметру зала. И мотоциклы ехали как будто вокруг нас так громко! А еще потемкинская лестница широкая и оооочень длинная. Наверно, не все могли спускаться по ней, поэтому с одной стороны была сделана канатно-рельсовая дорога. По ней курсировали небольшие вагончики. Но мы, конечно, прошлись ногами.
От дома Фурсовых до черноморских пляжей было далековато, надо было ехать, поэтому мы бывали там всего несколько раз, помню Лузановку и Черноморку. Причем, на Лузановку мы плыли даже на катере столько впечатлений! А пляж мне не понравился берег каменистый и на мелководье у берега тоже булыжники.
Да, еще по дороге в Одессу со мной в поезде было приключение. Ехали в плацкарте. Папа играл в шахматы с попутчиком, а я лежала на верхней полке и наблюдала, свесив голову. От нечего делать теребила папины волосы одной рукой. Вдруг поезд резко дернулся, и я свалилась с полки прямо на шахматную доску! Все, конечно, испугались, подняли меня а в боку торчит шахматная фигура «офицер». Папа в свойственной ему манере дошел до начальника поезда! Нашли врача, обработали мне ранку обошлось! Главное ребра целы остались!