Левин всматривался во тьму. Толстый руль внедорожника скользил по влажным ладоням. Маша сидела рядом, со стаканчиком кофе с заправки. Оба молчали.
Он повернулся посмотреть на нее, она ответила тем же. Левин почувствовал, что начинает "тонуть", поэтому вернулся к дороге.
Машина двигалась на север, по направлению к озеру. Там, очень давно, они были вместе и счастливы. Он вспоминал, как на песке, укрывшись в тени зонта от солнца, в послеполуденной ленивой дреме читал ей стихи, а она рассказывала о своих работах картинах, уже созданных или тех, что предстояло написать. И день сменялся вечером, вечер ночью, а ночь рассветом, который они встречали обессиленными от занятий любовью
В ней ничего не изменилось. Разве что на прекрасном лице появилось несколько тонких линий, которые нисколько не портили ее, наоборот, являлись последними деталями загадочного образа.
По обе стороны шоссе мелькал бесконечный лес с едва различимыми остроконечными верхушками деревьев. Изредка на обочину выбегала лисица, застывала, испуганная светом фар.
Когда асфальт сменился проселочной дорогой, до пункта назначения оставалось несколько километров. Левин опустил стекло и впустил в салон прохладный сырой воздух. Запахло водой и сосновыми шишками. Как бы ему хотелось знать, о чем она сейчас думает. Ведь если о том же, о чем и он
Первую половину пути Маша рассказывала о своей работе архитектурных проектах, в которых, он, конечно, ничего не понимал. А затем она внезапно сникла, будто выдохлась. Погрузилась в себя, в мысли, а он в воспоминания. Левина больше интересовал вопрос: рисует ли она до сих пор? Но почему-то слова не слетели с языка. Значит, еще не время. Зато из ниоткуда возник другой: случайна ли встреча?
Приехали. Дальше не проехать. Последние метры пешком. Холодный песок тут же попал за бортики кроссовок. Маша подхватила сумочку с заднего сиденья и спрыгнула следом. Левин обернулся. Ему вдруг невыносимо захотелось рассмотреть Машу, ведь он так и не сделал этого как следует. Мешали сумерки, а теперь и вовсе ничего не было видно, кроме очертаний покосившихся домов и странных силуэтов. Они поравнялись. Маша шла справа.
Шлагбаум, за которым в одиночестве осталась машина, деревянный настил на песке невольные свидетели любовной связи. Великое озеро подрагивало мелкой волной, набегающей на песок. Великан спал. Сквозь разорванные ветрами небесные ткани светили миллионы звезд. Возможно, что сейчас где-то там, в одной из галактик, точно так же, взявшись за руки, стоят мужчина и женщина. Точно так же перед ними раскинулось море или океан, неважно какого цвета. И точно так же им светят миллионы звезд, а они мечтают построить лестницу в небо.
Цветочный запах
«Откуда же взяться новым сюжетам?» думал я, сидя за рабочим столом у окна. Вечерние сумерки плотным занавесом опускались на город, и если солнце еще окрашивало медовым цветом верхушки кирпичных заводских стен напротив, то внизу, в переулках, уже вытягивались тени.
«Откуда же взяться новым сюжетам? я опять задался мучившим меня вопросом. Откуда ты берешь сюжеты для своих работ? Вероятно, они тебе снятся?»
«Конечно, снятся. Я говорила тебе не раз, а ты все забыл», отвечала хорошенькая молодая девушка, переступая босыми ножками порог моего кабинета. Сделав шаг, она остановилась, как если бы опасалась нарушить гармонию вселенной чужого рабочего места. Умные серые глаза, расходясь от переносицы чуть шире обычного, внимательно смотрели на меня. Нет, никакого дозволения не требовалось, потому что она была моей вселенной и знала об этом.
«Зато помню, как подарил тебе цветы, а ты несла их как веник все свидание! Тогда я сильно дулся на тебя», я подразнил ее в ответ.
«Я была твоей капризной принцессой», прошептала девушка, устраиваясь удобней на моих коленях. Игривая искорка вспыхнула в серых глазах. Она изогнула спину и потянулась, вскинув вверх руки. Длинные каштановые волосы прикрывали аккуратные маленькие груди под прозрачной накидкой. Ни грамма пошлости.
«Не воспринимай буквально слов про сюжеты. Они рождаются не только благодаря снам. Помнишь, месяц назад я закончила картину со скачками? Лошадь впереди Фру-Фру. Это чужая фантазия и только отчасти моя. В моих грезах она не падает и не ломает спину, вот так».
«А свои грезы я видел наяву. Видел тебя, сидящую на балконе летним утром с книгой. Я тогда только проснулся. Ты, верно, и не знала, что за тобой наблюдают», я прижался лицом к теплой девичьей груди.