Это оперативная необходимость, товарищ Любимов, на чистом русском, спокойно, Лаврентий Павлович продолжил словесное фехтование. Подозреваемого, пока тот явно не проявил себя, лучше держать поближе и под присмотром, перекрыв ему возможности для контрреволюционной деятельности.
Значит, работа отдела ДВС промышленного управления ГЭУ саботируется с вашего ведома?
Оперативная обстановка в отрасли опасений не вызывает и позволяет проводить такие операции.
Откуда это вам доподлинно известно? У вас есть ещё один такой же, только тайный, отдел?
Пожалуй, вы правы, товарищ Любимов, усмехнулся Берия, вы уже можете справиться с чекистской работой. Понемногу. Давайте перейдём к делу, ради которого вы пришли. Расскажите о этом вашем новом уголовном кодексе.
Он, собственно, не мой, я чуть растерялся от такой резкой смены темы разговора и полез в портфель за бумагами, это проект старшего лейтенанта госбезопасности Косова. Вот, возьмите готовую часть.
Не имеет большого значения сейчас. Изложите суть
Если самую суть, то я немного запнулся, не зная, как начать. В общем, глядя на внедрение партией в промышленности параллельной системы движения денежных средств и продукции, резко повышающей её, промышленности, эффективность, товарищ Косов задумал применить это правило к работе наркомата внутренних дел. Действительно, ведь мы не знаем, насколько эффективно работает НКВД! Допустим, воры в год крадут какую-то сумму, а на какую сумму защищает наркомат? Уж не обходится ли он советскому государству дороже воров? Может, лучше пусть воруют, а наркомат вообще ликвидировать?
Достаточно!
Но, товарищ Берия, я ещё даже не начал
Я уже успел заранее познакомиться с этим вражеским планом по уничтожению НКВД, усмехнулся нарком и одновременно с его словами в кабинет ввалились четыре дюжих молодца. Вы арестованы, гражданин Любимов, сдайте оружие.
Четверо. Уважает, зараза. Не валить же его, он мне нужен! А потом что, с боем прорываться? А потом?
Ну и дурак же ты, Лаврентий Павлович! в сердцах брякнул я, расстёгивая портупею.
Эпизод 8.
Внутренняя Лубянская тюрьма место паршивое. Крашеные стены, кафельный пол, холодок и снаружи, и внутри, чего греха таить. Больно уж на мозги давит замкнутое пространство. Камера без окошка с пристёгнутыми к стенам индивидуальными дощатыми щитами-лежанками.
Зато компания весёлая. Когда меня поместили в «двушку», было сколько-то времени, чтобы подумать о душе своей грешной в полном одиночестве. А потом дверь открылась и конвоир впихнул «соседа». Лицо побито, но узнаваемо.
Седых?! Какими судьбами?
Бывший командир, услышав шум, сфокусировал на мне взгляд не заплывшего правого глаза.
А, товарищ Любимов. Добро пожаловать. Располагайся, будь как дома. За что тебя?
Ерунда, сказал Берии, что наркомат внутренних дел Союзу дороже воров обходится, я заметил, что командир увильнул от ответа на мой вопрос, будто не расслышал, но не стал заострять на этом внимание.
Аххаха Седых засмеялся и тут же натужно закашлялся, а потом схватился за рёбра и, согнувшись, начал заваливаться на пол. Я подскочил и не дал ему упасть, подведя к нарам, свободной рукой отстегнул их от стены и мы сели. Скорее всего, это было нарушением внутреннего распорядка, но мне было плевать.
Узнаю тебя, стервеца, отдышавшись сказал Седых, Ещё тогда, в Грузии, подумал, что язык твой тебя подведёт.
Раз со мной, брат Апполинарий, в отместку за «стервеца» я назвал командира по имени, от чего тот, в меру телесных повреждений, попытался сморщиться, всё ясно, не расскажешь ли, за что ты загремел в эту обитель?
Говорят, что хотел Восточный Туркестан к СССР присоединить. По заданию японской и английской разведок. Чтобы внести разлад в Советско-Китайские отношения, мрачно, раздельно отчитался Седых.
Ну, хоть за что-то существенное, не как я, по дурости.
Ага, существенней того, что Фриновский в Алтайской Добровольческой Армии был мой непосредственный начальник, не придумаешь. До тех пор, пока его в Москву не вызвали. Вот и вся любовь.
Какой-какой армии? переспросил я изумлённо. Нет, Тува была, Монголия была. Алтай? Неужели это я наворотил?!
Чего так испугался? Наши это. Чоновцы. Англичане вон, говорят, на фекалии исходят, любая паршивая газетёнка предсказывает, что мы Восточный Туркестан аннексировать хотим. Подлецы. Сами же там народ и мутят. В общем, по политическим соображениям армия наша Алтайская, тут Седых усмехнулся. А форма, чтоб никто ничего не догадался белогвардейская.