А довольствие нам причитается?
Только работающим четыреста граммов хлеба в день, шесть сахара и семьдесят пять граммов воблы.
Картошка или крупа хоть какая-нибудь будет? Детям-то тоже есть надо!
Нет, овощей и круп нет. На иждивенцев пока норма не установлена. Главное, работающих накормить. Сейчас ещё подвезут партию раскулаченных, так что вы потеснитесь. Если уж совсем невмоготу, то второй этаж занимайте, Вознесенский. Он, правда, летний, там совсем холодно.
Воды бы испить нам.
Граждане, пока придётся растапливать снег, другой воды нет, реки все подо льдом.
Мыться где? Баня имеется?
Уборная?
Нет, бани нету. А уборная вон целый лес перед вами!
Наконец, люди угомонились и стали обустраивать себе места для ночлега.
Через час привезли вторую партию спецпереселенцев из Поволжья.
Ивановы есть? Петровы есть? Степановы? Евсеевы? Мазановы? Просянкины? вновь прибывшие не теряли надежду встретить среди ссыльных своих родственников или соседей.
Есть! Филипп и Евдокия бросились навстречу брату и его семье.
Гора, родной! До последнего надеялись, что хотя бы вас с Леной оставили в Петровске.
Думаю, никого из наших там не оставят. Мы как кость поперёк горла, вечный упрёк их политике грабежа и насилия.
Стемнело рано. Ночной мрак поглотил тела измученных и голодных переселенцев, коротающих ночь на ледяном полу. Они спали сидя, прижимая к груди малых детей, пытаясь спасти их от нестерпимой стужи собственным дыханием.
Любопытная полоска лунного света проникла в разбитые окна церкви, прогулялась по стенам и высветила лик Мадонны с младенцем на руках.
Глава одиннадцатая
За работу
Утро следующего дня началось с недобрых событий.
Граждане раскулаченные, я Тихон, приставленный к вам надзиратель. Все живы-здоровы?
Небольшого роста плечистый человек в телогрейке и войлочных бурках с галошами стал протискиваться между плотно сидящими людьми, пристально всматриваясь в их лица, будто пытаясь запомнить своих подопечных раз и навсегда.
Господи Боже, воскликнул он, наткнувшись на безжизненные тела, и снял шапку-ушанку.
Отошли в мир иной самые пожилые мужчина и женщина, на вид лет семидесяти или больше. Они так и застыли на полу: скрюченными от холода, с открытыми, беззвучно кричащими ртами. Предсмертная агония перекосила страдальцев, сделала совершенно неузнаваемыми их лица.
Царствие небесное рабам Божьим
Имена их были никому неизвестны. Сверка переселенцев ещё не проводилась.
Похоронили скончавшихся за церковью, в яме, наскоро вырытой среди сосен. Из веток соорудили подобие креста.
Весна придёт, земля помягчеет, тогда и перезахороним по-человечески, пообещал Тихон.
Никто из прощавшихся не проронил ни слова: каждый думал свою горькую думу о том, кто же завтра ляжет в эту промёрзлую северную землю, чтобы остаться в ней навеки вечные безымянным странником без роду и племени?
Значит так. Все, кто в состоянии двигаться, за работу! Хлеб в первую очередь работникам, объявил Тихон. Больные женщины и дети могут оставаться в церкви.
И вот зазвенели пилы, застучали топоры, распугивая окрестных белок.
Лица работников побелели: кто нос отморозил, кто щёки и уши.
Хорошо, давайте, пока морозы крепкие, полчаса трудимся, полчаса греемся, согласился надзиратель с требованием работающей стороны.
До сумерек успели повалить несколько деревьев, нарубили дров.
Развели на улице костёр. Все высыпали из церкви и радовались огню, подставляя промерзшие руки и спины.
У кого-то оказалась металлическая кружка. Принялись растапливать снег и пить по глотку горячую воду, передавая её из рук в руки.
Древесина быстро разгорелась, ветер подхватил искрящуюся хвойную россыпь и подбросил в небо длинные, красные языки пламени.
Татьяна
Танюш, ну как ты? А я тебе хлебушек и воблу принёс, нам за работу выдали. Скушай, Тань, тебе силы нужны, Филипп изо всех старался поддержать жену.
Она совсем исхудала за последние дни вынужденного голодания.
Как сыночка назовём, Тань?
Геночкой пусть будет. Надо бы его покрестить, Филипп. Ты батюшку найди где-нибудь. А Дуся и Вася пусть крёстными идут.
Покрестим, обязательно покрестим. Ты только поправляйся скорее! Как славно получится-то, ты послушай: дочь Шурочка и два сыночка Женя и Гена.