Все, все! Убедил, усмехнулся Митя в усы. Куплю, пожалуй. А где портной?
Из ниши в стене выкатился продавец, только и ждавший, когда посетителей задавит их собственная никчемность. Не толстый, не худой. Среднего росточка. С волосами неопределенного цвета, заглаженными на пробор и смоченными вежеталем без всякого чувства меры. Такому с ходу дашь и тридцать, и пятьдесят лет причем и та, и другая крайность будут заблуждением.
Портного у нас нет, господа, мягко поправил он. Я торгую заморскими нарядами. Держать французского жилетника или пальтошника в Москве чересчур накладно: эти шаромыги пьют водку и набивают брюхо за троих, а работают из-под палки, с черепашьей скоростью. Выгоднее привезти готовое платье из Парижа. И вот, есть что предложить Чудесный крой. А материал! Приложите к щеке английская шерсть, тончайшая! Сказка. Песня!
Он держал фрак на вытянутых руках и пританцовывал с ним, развевая фалды, кружась в неторопливом вальсе вокруг Мити. А тот послушно утыкался носом в рукав, угукал одобрительно, поворачивался боком, да-да, окажите любезность, затем другим. Почтмейстер и сам не заметил, как сбросил мундир на стоявшее поодаль кресло. Очнулся от прикосновения щеточки, смахивающей несуществующие пылинки с чудесно сидящего
Но откуда ты, э-э-э
Меня зовут Мордехай, вежливо поклонился продавец.
угадал размер?
О, не удивляйтесь. Существуют лишь два размера «ваш» и «не ваш». Этот ваш.
Митя сдвинул назад локти, на пробу. Затем сложил руки на груди.
Странно топорщится. Это что? Неужто ватой подбили?
Именно так-с.
И плечи тоже? Но с какой целью?
Такой подбой сглаживает э-эм, плотность фигуры и придает четкость силуэту.
Чего?!
Он намекает, что некий господин из почтового ведомства, при своей неспешной должности, отрастил объемистый пузень, язвительно подметил сыщик. Да?
Мордехай переступил с ноги на ногу, опасливо и нервно, будто внезапно оказавшись в трясине или в зыбучих песках.
Нет, господа. Это просто мода! В этом году носят именно так-с.
Странно, в молодости я надевал фрак без подбивки! упрямился почтмейстер.
Ишь, вспомнил. Ты еще детство босоногое вспомни. Тогда ведь у тебя мамона эдакого не было.
Заладил в одну дуду! Это ты, братец, сухой, как хворостина. А я на ответственном посту, должен производить впечатление солидное, осанистое. Сам давеча рассуждал про всеобщее уважение к золоченым пуговицам! А на тощем голодранце они сразу тускнеют и смотрятся фальшиво.
Выходит, твое сытое брюхо гораздо полезнее для государства, чем мои впалые щеки, продолжал насмешничать Мармеладов. Но эту выпирающую солидность скроет шелковый жилет. Есть такие?
Шелковый сюда не подойдет, заявил продавец, вновь чувствуя под ногами твердый гранит многолетнего опыта. Пикейный! И чтоб непременно на трех пуговках. Есть у меня вариант, да боюсь, единственный
На этот раз его танец напоминал тарантеллу быстрые движения, коленца, прыжки на месте и вот уже клиент втиснут в белоснежную жилетку.
О-о-ох. Никак не вдохнуть полной грудью. Надо расшить слегка, сзади, там не столь заметно, экий конфуз, даже повернуться перед зеркалом невмоготу. Возьмешься, Мордехай? Наверняка умеешь О-о-ох. За отдельную плату.
Я позор семьи, притворно всхлипнул тот. Отец шьет. Дядя шьет. Братья шьют. Кузены шьют. А я не умею
Что же делать?
Забудьте про жилет. Подберу вам камербанд, столичные модники успешно сочетают его с фраком. Правда, в вашем возрасте это рискованно, но можно взять строгий цвет
Видишь, Митя, ты не только толстый, но и старый, откомментировал Мармеладов.
Уши почтмейстера вспыхнули, в глазах промелькнуло затравленное, но вместе с тем возмущенное выражение. Гранит дал трещину. Через секунду покупатель гневно сорвет фрак, скомкает и забросит в дальний угол, а то и растопчет в припадке бешенства. Надо спасать ситуацию. И вещицу.
Ухмыляетесь А у самого сюртучок на локтях повытерся. Паршиво выглядит. Небось, много пишете?
Не без того.
Продавец нырнул в левый ряд, повозился немного и представил два сюртука, черный и блекло-серый.
Этот, последний, рекомендую. Идеальный выбор и совершенно вашей атмосферы. Примерьте. Сидит? Красота!
И в какую цену красоту нынче ставят?
Десять рублей.
Курьез, сыщик потер переносицу, вспоминая прежние времена. Я в Петербурге на весь гардероб девять рублей с полтиной тратил. В лавке Федяева еще и гарантию обещали: ежели за год брюки сносишь, то новые выдадут даром. А теперь за один пиджачишко червонец отдай