Не продолжайте, пожалуйста, эти беспредельные речи!
Хорошо, Майсум не понял, что имел в виду Тайвайку, подумал, что это перечисление несчастий его напугало, и продолжил: Я только хотел сказать, что во всей бригаде с вами никто не сравнится! Ваши заслуги самые большие, вклад самый значительный, мастерство самое высокое, работа самая тяжелая Конечно, быть возницей работа самая достойная, самая одухотворенная, самая свободная! Кто из переходящих дорогу пеших не хотел бы пойти по вашим стопам колее, так сказать? Кто из сидящих по домам не мечтал бы вас попросить что-нибудь отвезти? Лошадь и повозка вот настоящее богатство! Вот настоящая власть! Возница это Худай на своем пути следования
Я завтра еду на шахту, привезти вам мешок угольной крошки? Тайвайку поспешил предложить что-нибудь конкретное, чтобы выбраться из клокочущего водопада, который обрушил на него Майсум.
Нет-нет-нет, я не в том смысле! Я же совершенно не за этим вас пригласил, я же по-человечески
На минуту остановившись, он смущенно улыбнулся:
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев трудно выговорить, да? сказал: «Все для человека!..» это и это, и еще, и еще; конечно, если уж вы решите привезти мне мешок угольной крошки, то что же, я разве скажу «нет»? Мы ведь всего лишь песчинки
Тайвайку молчал. Его взгляд, остановившийся на стакане, словно подсказывал: мне лучше бы налить
Майсум же, напротив, никуда не спешил; он зевнул и, понизив голос, сказал:
Хотят послать вас говно возить.
Что?!
Бригадир сказал, что пошлет вас в Инин, в город, чистить уборные вывозить фекалии.
Тайвайку звонко щелкнул языком, выражая свое недоверие.
Нет, правда! Майсум постучал пальцем по столешнице в подтверждение.
Тайвайку засомневался, потом понемногу начал закипать. В илийских селах не было обычая использовать человеческие экскременты как удобрение. В его представлении не было ничего грязнее и отвратительнее. Из-за отвращения он крайне редко заходил в уборные, пусть даже до уединенного места где-нибудь на пустоши надо было пройти несколько десятков лишних метров; неужели его, здорового мужика, отправят вычищать сортиры? Неужели в его всем сердцем лелеемую повозку будут загружать фекалии, грязные бумажки и глистов? Неужто его любимая белая лошадка тоже вляпается в это дерьмо?.. Он решительно заявил:
Нет!
Как можно не поехать? Бригадир сказал все! во взгляде Майсума мелькнула глумливая усмешка.
Даже если бригадир сказал. Все равно не поеду, Тайвайку повысил голос.
Конечно. Зимой лучше уж на шахту; каждый раз себе оставлять по чуть-чуть и весь год можно не покупать уголь.
Я так не делал, у меня достаточно денег, чтобы купить себе уголь!
На самом-то деле возить фекалии тоже дело хорошее удобрение ведь; крестьяне-ханьцы очень любят применять говно! У нас вот никогда не применяли, и все так же едим нааны из белой муки Но теперь надо во всем учиться у ханьской нации, вот ведь как
Да при чем тут ханьская нация? ерунда какая-то неприязненно сказал Тайвайку. Настроение его изменилось, он занервничал и совершенно невежливо велел: Наливай!
Прошу! Майсум почтительно-послушно подал Тайвайку наполненный стакан. Но почему вы жену отпустили? Положишь кнут, придешь домой а там холодные, как лед, голые стены
Тайвайку опустил голову, взгляд его снова остановился на стакане.
Шерингуль с возрастом все красивее становится, вот уж правда, как говорится: ее сравнить с солнцем так солнца краше, сказать «луна» и луна не так хороша Теперь ни за что досталась в руки младшему брату бригадира!
Вы зачем это про Шерингуль? голова Тайвайку опустилась еще ниже. Он был удручен тем, что Шерингуль вышла замуж.
У меня же за вас сердце болит, несчастный вы человек! Ну чем Абдулла лучше вас? Только тем, что у него Иль
Брат Майсум, вы меня позвали выпить, зачем надо было упоминать имя этого человека?
Не сердитесь, не сердитесь я вам причиняю боль, знаю, этот прекрасный цветок сирени
Чушь! Тайвайку хватил ладонью об стол, поднял голову и посмотрел прямо в глаза Майсуму в его тяжелом взгляде была беспредельная гордость: Это все пустые слова! Я, Тайвайку, здоровый, правильный мужик! Я за день леплю тысячу двести саманных кирпичей, за день я скашиваю три му пшеницы! Жена не захотела? иди! Свободна! Мне какое дело? Раз одну отпустил, так могу себе взять другую! А если и вторая не выдержит моего кулака, так разведусь и возьму третью