И не выдержала, посмотрела на обладателя редкого ФИО для поликлиники номенклатурного Четвертого главного управления при Минздраве СССР, что в Арбатском переулке, за зданием МИДа. Здесь Ольга завершала ординатуру и не часто встречала людей с такой вызывающе еврейской внешностью.
Фишман все понял, косым голубиным взглядом смерил молодую Ольгу и причмокнул:
Как говорят физики-ядерщики, «если что-то нас не убивает, то, скорее всего, оно неисправно».
Ольга улыбнулась.
Вы зря смеетесь, нарочито строго произнес Фишман. И с интонациями фавна, добавил: Я ведь не певун и плясун, а наоборот, плевун и писун.
Стало ясно, что он не пропустит ни одной юбки, если сочтет ее достойной внимания.
«Фавн», не тратя времени на разговоры, достал из портфеля блокнот, вырвал листок и записал: «Завтра, сквер у Большого театра, 19.00». Ольга кивнула, а он чуть не испортил впечатление:
Я ведь настоящий коммунист
Увидев реакцию («подумаешь, в этой поликлинике все такие»), задорно улыбнувшись, добавил:
хоть и беспартийный. Не торопитесь с выводами, завтра объясню.
Заинтриговал.
К месту встречи прибыл на черном ЗИМе с персональным водителем. В светлом костюме, в петлице знак лауреата Госпремии СССР, с букетом гвоздик, был неотразим. Остроумен и начитан, галантен и мил. Целуя Ольге руку, пошутил программа на сегодня составлена, завизирована и обсуждению не подлежит. Вечер начался в Большом театре. К началу спектакля опоздали, но тут же появился администратор, лично провел в ложу. Давали «Царскую невесту» Римского-Корсакова, но после первого акта не выдержали, сбежали. Тяжелые декорации, строгие лица солистов и серьезная музыка не отвечали настроению.
Продолжили в ресторане Всероссийского Театрального Общества (ВТО) на углу Горького и Пушкинской площади. За соседними столиками Ольга видела знакомые лица звезды советского театра и кино, расслабленные, в неформальной обстановке. Сюда не пускали посторонних, не было случайных людей не из мира искусств, но то, как проверяющий пропуска засуетился, ясно давало понять перед Фишманом открываются любые двери.
Через много лет Михаил Берг тоже полюбил бывать там, где его родители впервые оказались вместе. По его просьбе, они даже показали ему на столик в уголке. Он и сам частенько заглядывал туда, пока, уже после перестройки, заведение не сгорело вместе со зданием.
Это единственный ресторан в Советском Союзе, где спиртное продается без наценки, объяснил Лазарь Ольге. Руководителям ВТО удалось убедить правительство, что большинство актеров слишком мало зарабатывают. Так и есть: средняя зарплата «театрального» девяносто рублей, не разгонишься.
И обратился к официантке Маше:
Привет, муж вернулся? Нет? Не волнуйся, через пару дней объявится, как всегда. А нам, пожалуйста, салат «Планета», паштет, поджарку «по-суворовски» и коньяка армянского: моя дама наследник Парацельса, вина не пьет.
По залу шел сутулый человек с острым умным лицом. Было видно, что он подшофе. С кем-то чокнулся, выпил рюмку, подошел к столику Фишмана.
Лазарь, привет, какая красивая спутница.
Знакомьтесь, приветливо улыбнулся Фишман, Ольга Берг, поэт Михаил Светлов. Выпьешь с нами?
Кто же потом, через время, напишет Евгений Евтушенко?
«Без нимба и денег
Вдоль шумных столов
Блуждал, словно дервиш,
Тишайший Светлов.
С улыбкою мудрой
Входил он в кафе.
Ни разу под мухой,
Всегда подшофе».
Разве по пятьдесят, Светлов улыбнулся. И только потому, что с тобой такая красавица. Пусть вам вместе с Ольгой будет хорошо.
Он приветственно поднял рюмку, пошел своей «Аллеей Роз» к следующему столу.
«И, в гроб сходя, благословил», Фишман грустно процитировал Пушкина и пояснил:
Миша тяжело болен, его не спасти. И заработков у него уже почти нет. Вот обходит здесь знакомых, многие его угощают, понимая, что нельзя. Да и он знает. Его все любят. И как поэт он недооценен.
А почему ты называешь себя «коммунистом»? не выдержав, спросила Ольга.
Потому, что пока все строят коммунизм в одной, отдельно взятой, стране, для себя и своих близких светлое будущее я уже построил, серьезно сказал Фишман и посмотрел Ольге Берг в глаза.