Ферменцы потчевались бражкой. На тягучей патоке сладкое хмельное питие было приятно на вкус. На закуску грибочки и свежатина из свинины Сало ещё не вызрело. А вот солёные ельцы подошли в самый раз!
У Кольки Натыры крестины новорождённого пацана совпали с ноябрьским Торжеством. Гости сгрудились за длинным, наспех сколоченным столом. Здесь и крестные родители супруги Пилатовы, и соседи Карлины, и дед Рыцак со своей роскошной белой бородой, и второй нерусь на Ферме после Кольки-то Натыры! Баир Цывкин, забредший сюда не случайно: Колька ему соотечественник или какой-то свойственник.
А под ногами путается вездесущая ферменская ребятня.
Про Колькиного пацана, сладко посыпёхивающего за занавеской, никто и не помнит. Затягиваются хмельные разговоры. А всё больше про религию да политику.. Тут дед Федос главный
Ить я как мыслю, православные Негоже нам веру-то напрочь истреблять. Не по божески это Ить я вас всех крестил, и тебя, Колька. Хучь и басурман ты по обличью И теперь вот сына твово, храни его господь
А давай с тобой выпьем, дядя Федос!.. За сына
Ты, Федосий Михалыч, про веру тут не агитируй!
Так не Михалыч оне
Ну всё равно не агитируй!
Баир Цывкин куражится. Кривит рот. Смуглое его лицо с аккуратно постриженными усиками сверкает прищуренным от выпитого глазом, словно безрассудным клинком. Кулаки держит на коленях. Вот пришёл, не зван, не гадан, а свойственник. И не выгонишь: торжество, крестины, как никак
А и правда, Хфедосий, не блатуй ты нас за свою веру сколько раз просил! Ну, не начинай машет рукой Петька Сысой. Он, ферменский скотник, мнительный и занозистый мужичок, смотрит на образа в красном углу избы. И говорит вовсе не с отцом Федосом, а, кажется всем, с ликом святым. Ну, не верую я!.. Хоть и крещён
Да разве можно без веры переспрашивает набожный Пилатов А как же Пасха? Благовещенье?.. Душа-то как же предстанет?
А ты выпий выпий и пройдет предлагает Сысоиха.
Дед Федос хмурит брови, насупливается, но стакан берёт. Молча, машинально крестится и неспешно выпивает брагу. Тянется закусить Однако рука его зависает над столом и ничего не берёт.
А что, дядя Федос, сурьезно говорят, мол, нету его бога-то? пискляво подначивает Венка Богдан, рыбачишко и охотничек, а все равно занозистый мужичонка.
А не надо про это! Не митинг же Ну, не начинай, друган, а? Я тебя прошу
А почему?.. А пусть докажет про бога-то!
Цыц!..Ты выпивай, Федосий Не слухай оболтусов, командует Колька. И подкладывает расхристанному священнику солёного груздя.
Дед Федос снова берёт стакан. И по заведённому ритуалу пьёт. И снова не находит, чем закусить, или брезгует угощеньем.
Гости не отстают от православного деда. И с выпивкой, и с разговором. Бабы пытаются запеть, но, видать, не созрело. Пацаны, совсем осмелев, таскают куски со стола. За занавеской плачет младенец. Мария нехотя покидает компанию, а никто и не замечает.
За оконцем вызревает ярый погожий день, добрый для крестьянских дел и умилостивления души. Суровое солнце несёт свет без тепла, а серая просинь ноябрьского неба напоминает о грядущих холодах. Надо успеть насладиться божьей благодатью. Впитать на всю предстоящую зиму последний дар осени. И снова идут на улицу. И радуются, завидев знакомые лица соседей, точно утратили уж «надёжу» на подобную встречу. В разговорах ферменцев вперемешку сквозят негодованье и одобрительная нота, ушло, мол, по причине недосмотра правленья под зиму более десятины льна-«кудряша», а картофель и другие корнеплоды поморожены, что не даёт возможности употреблять таковую самим членам колхоза, а также кормить скот; а задолженность хозяйства разным организациям и учреждениям за уходящий год весомо сокращена и, авось, покроется за счет нынешнего урожая Товарность же, выходящая на рынок мясо, молоко и другое далеко недостаточна для содержания членов и хозяйства в целом. Мол, утеряно из амбара более 100 штук мешков порожних из-за того, что не было хозяина в кладовой, и те, кто брал мешки, бесхозяйственно бросали их где попало Судача, возвращаются к празднику.
Пашка Осколков митинг делал. И уполномоченный приезжал.
В Осе што-ли? интересутся Федор Пилатов.
Не в Ильинке же
И чо сказывали?
Дак сказки опеть! И про товарища Сталина, и про выработку