Маруся Апрель
Горбунки
Горбунки
Глава 1
Ген, поворот не пропусти! А то глядишь, не дождутся нас бабулечка с дедулей!
Водитель, худощавый небритый мужик лет пятидесяти, обернулся и, сделав суровое лицо, прогудел: «Полковнику никто не пишет. Полковника никто не ждёт».
Девчонки снова прыснули.
Ты нас так живыми не довезёшь. Помрём тут с тобой со смеху.
Не боись, девчоночки, прорвёмся!
Снег валил хлопьями, залепляя стёкла. Дворники едва справлялись, и новенькая «двенашка» крохотная точка на кружащейся земле, грозилась заглохнуть прямо посреди просёлочной дороги.
В этой прогревшейся уже машине, с этим простым мужиком и с Катей, с которой никогда и ничего не было ей страшно ехала бы Оленька всю оставшуюся жизнь.
Но дядя Гена резко свернул, и она, так и не разглядев сквозь заснеженное окно надписи на указателе, всё-таки поняла, что въехали они в Катину деревню в Горбунки.
Когда-то была деревня большой, а теперь осталось в ней всего четыре жилых дома. Оленька, гадавшая, какой из них Катин, поёжилась и с опаской посмотрела на подругу, когда остановились они перед низким, будто вросшим гнилой грибницей в землю червивым домом-грибом с заколоченными крест-накрест окнами.
Ген, ну ты чё? Глазёнки-то с утра промывал? обиженно произнесла Катя.
Тьфу ты! Машина медленно попятилась. Совсем вы меня, девчонки, заговорили!
Морозный воздух обжёг щёки.
Вы весь гардероб сюда притащили, что ли? вынимая из багажника два чемодана, поинтересовался водитель.
Катя хитро улыбнулась и протянула ему мятую купюру.
Ну ты чего, Катюш, мы ж свои, но денежку всё-таки взял, добавив: «Деткам тогда, на сладости».
Ты, Ген, сладостями-то не увлекайся, тебе ещё нас обратно везти.
Обижаешь, Катрин! Буду как штык! Значит, на неделю тут? Ну, маме Насте привет! Заходить уж не буду.
Он сел в машину и уехал.
За новым в снежных шапках забором стоял большой бревенчатый дом.
Было семь утра, но сквозь окна в резных наличниках просвечивал тусклый желтоватый свет. Из трубы на крыше валил дым.
Снег, нетронутый, девственно-белый, покрывал всё вокруг, и только прочищенная кем-то дорожка говорила о том, что их ждут.
Из отверстия внизу деревянной двери выскочил чёрный котёнок и промчался мимо.
Кажется, у нас пополнение, сказала Катя, и повернувшись к подруге, ободряюще улыбнулась: Ну, вот, Оленька, мы и приехали. Давай-ка не робей. Заходи!
Они прошли через холодную веранду, которую Катя назвала крыльцом. Протащили чемоданы через тёмную маленькую комнатку сени, и оказались перед обитой серой клеёнкой дверью.
Катя потянула за железную ручку. Из жаркой избы пахнуло супом, сладкими булочками и сушёными какими-то травками.
Маленькая полноватая старушка в шерстяном болотного цвета платке, в цветастом фланелевом халате, опираясь на гладкую палку, бросилась обнимать внучку. Она расцеловала её в щёки, в нос, в лоб, всюду.
Любимочка моя! Приехала-таки!
Увидев Оленьку, она немного оробела.
Бабуль, знакомься, это Оля. Подруга моя. Библиотекарь. Я тебе про неё рассказывала.
А Библиотекарь. Помню, помню.
Баба Настя, будто застеснявшись чего-то, улыбнулась, и между двух её передних зубов заметила Оленька такую же, как у Кати, щербинку.
И блеском карих глаз была она похожа на Катю, точнее, Катя была похожа на неё. Только иссиня-чёрные волосы внучки были модно подстрижены до плеч, а бабушкины, седые, спрятаны под платок.
Что ж стоите-то. Одежду здесь вешайте. Руки мойте и за стол.
Бывшую впервые в деревенском доме Оленьку поразила огромная печка и жёлтые в оранжевых кругах занавеси вместо комнатных дверей.
Намыв руки под рукомойником заботливо подогретой кем-то водой, они пошли в комнату залу.
Небольшая, квадратная, она отделялась от соседней комнаты неровной в блёклых обоях не доходящей до потолка стеной-перегородкой. Слева высокая с горой взбитых подушек в кружевных покрывалах кровать, справа промятый диванчик, прямо, между деревянными с двойными толстыми рамами окнами покрытый ромашковой клеёнкой прямоугольный стол.
С портретов на стене смотрели на входящих чёрно-белые лица: четверо похожих друг на друга мужчин, в одном из которых узнала она дядю Гену, и молодая девушка. Оленька догадалась, что это были дедовы сыновья и Катина мама.
Вслед за подругой она пошла к столу и замерла.