А у нас больше и нет никого, подхватывал эстафету «самокритики» Андропов. Давыдов личность, но он уже «на сходе». А остальные игроки: Мотовилов, Чичурин, Самочёрнов, Белоножкин, Репс хорошие ребята. Преданные «Динамо». Бьются до конца, не жалея ни себя ни соперника. Но
Юрий Владимирович удручённо разводил руками.
они, как бы это сказать помягче: «чернорабочие хоккея». Как говорят в НХЛ: «подносчики патронов». Не Локтевы, не Фирсовы, не Старшиновы, не Юрзиновы. Не тот уровень. А без подкрепления другими асами Мальцев, Васильев и Давыдов ничего не сделают. Даже под руководством такого тренера, как Чернышёв.
Согласен, Юра. Хотя, может, дело не только в этом, но и в методике Чернышева. Не даёт она того результата, как у Тарасова в ЦСКА. Другой подход. Тарасов диктатор. А Чернышёв. Может, отсюда и все наши проблемы? Вся наша неготовность к борьбе за «золото»?
Андропов неуверенно пожал плечами.
Кто знает, Леонид Ильич Хотя лично мне Чернышёв нравится. Да и не зря же в сборной он первый в дуэте.
Может, по причине мягкости характера, а не по величине таланта? упрямился Брежнев. И в своих выводах он был не одинок: многие болельщики думали точно так же.
Андропов промолчал. Сняв очки, он принялся неспешно протирать их стёкла носовым платком.
Я не прав? «расшифровал маневр» Брежнев.
В вопросах хоккея Юрий Владимирович имел возможность не соглашаться с Генеральным: не политика, всё-таки. Но сейчас он не был готов к однозначному ответу.
Не знаю, Леонид Ильич. Пожалуй, ответить можно так: мы отстаём от ЦСКА и в подборе игроков, и в тактике. Отстаём и в физической подготовке. Здесь я с Вами согласен: надо перенимать опыт Тарасова в части предсезонной подготовки и обеспечения функциональной готовности игроков.
И Андропов, и Брежнев оперировали терминами, относящимися к хоккею, так же легко, как и политическими: болельщиками они были настоящими. Среди хоккейных болельщиков образца семидесятого года практически не было ни хулиганов, ни алкашей, которые приходят на матч не смотреть, а «показывать» исключительно себя. Хоккейная публика выгодно отличалась от футбольной: другой спорт, другая специфика, другие условия, другой «микроклимат». Вот и болельщики другие
Глава сороковая
Тридцатого марта тысяча девятьсот семьдесят первого года не только КПСС, не только граждане СССР, не только «прогрессивное», но и всё остальное, более или менее грамотное человечество, узнали о том, в СССР появилась новая историческая общность людей: советский народ. А также о том, что в СССР построено общество развитого социализма.
Ну, по поводу того, почему население страны было наречено советским народом, вопросов никто и не задавал: общность действительно имелась. Несмотря на затаившийся в быту национализм. Возможно, объявляя о «появлении» «нового» народа, Леонид Ильич как раз и метил в этот самый национализм. Или, как минимум, предупреждал его о том, что новая социальная общность даёт ему отныне право защищать её от поползновений не только внешних, но и внутренних врагов.
А вот с обществом развитого социализма было сложнее. Сразу же подрастал вопрос: что это такое, и чем вызвано его «появление» точнее, объявление о «построении»? Творцом этой «идеи» являлся не Брежнев: Леонид Ильич был практиком, а не теоретиком. Подбросил ему эту идейку, конечно же, аппарат. Он же аппарат сочинил и формулировку. Он же дал и толкование. То есть, определил параметры этого самого «общества развитого социализма». В трактовке «мастеров идеологического обеспечения» под развитым социалистическим обществом понимался современный этап развития социалистического общества в СССР, характеризующийся высоким уровнем развития материально-технической базы социализма, зрелостью социалистических общественных отношений, высокой степенью социального и идейно-политического единства общества, развитым социалистическим типом личности. Брежневские «теоретики» определили «развитой социализм» как «второй этап зрелости первой стадии коммунизма».
За этим наборов штампов и набивших оскомину трескучих фраз без труда просматривалась цель. Если данному состоянию общества отводилось много лет жизни, и перерастать в коммунизм оно должно было постепенно, в ходе коммунистического строительства, то замедление темпов становилось не таким заметным. Консервация состояния общества с его «отдельными недостатками» получала идейное обоснование.