Без «промежуточной стадии». Брежнев даже вынужден был попросить Игнатова «понизить градус приязни». Уж, очень бросались в глаза эти стремительные перемены. Многим но, как ни странно, не Никите Сергеевичу. Не увидел почему-то Хрущёв то, что надо было увидеть.
А другие не просветили. То ли полагали, что сам видит, то ли не захотели «страдать за правду». Потому, что за правду у нас издревле одна награда: страдание. На этом ещё ни один вождь не экономил.
Вчера у меня был разговор с Никитой
Внушительным взглядом Леонид Ильич пригвоздил Игнатова к креслу.
по твоему поводу.
Как человек бывалый, Николай Григорьевич обошёлся без изумления формата»???»: «сколько верёвочке ни виться» Да и жизнь научила «держать удар». Хотя бы потому, что только этим ему и приходилось заниматься. Но вопрос был в связи с его «персональным вопросом».
Наказал «приструнить» тебя.
Игнатов ухмыльнулся.
Не по адресу обратился, гнида!
Вот-вот!
Укоризны в голосе и взгляде Леонида Ильича, как минимум, не стало меньше.
Ты не меняешься: всё в ту же дуду! Совсем не смотришь ни «под ноги», ни «по сторонам»! А ведь можно споткнуться.
Леонид Ильич разорвал пачку сигарет «Новость» своих любимых нервно извлёк одну и чиркнул спичкой. Жадно затянувшись, выпустил густую струю дыма в сторону окна.
Осторожнее надо быть, Коля!
Укоризна уже перешла в разряд «мягкой».
Так ведь можно «просветить» Никиту не только насчёт себя, но и насчёт нас, и насчёт дела! Я понимаю, что тебе время от времени надо «раскрываться»: такая у тебя работа. Но не всё же время и не везде!
Попыхивая сигаретой, Леонид Ильич прошёлся за спиной поникшего головой Игнатова. В отличие от другого, более известного «жителя Кремля», он не жаловал прогулки по кабинету, но сейчас не мог усидеть на месте: и «железные нервы» не железные.
А ты «звонишь» о своей неприязни к Хрущёву на каждом шагу! И, ладно бы, ты выступал с прежним «репертуаром»! Так, нет: тебе понадобилось «извещать» всех о том, что Хрущу скоро конец! Ну, это же ни в какие ворота!
Игнатову тяжело было переносить критику: и так не мёд, а тут ещё характер. Но деваться было некуда: и сам понимал, что «хватил лишку».
Поэтому ему не оставалось ничего иного, как «подставлять спину под груз». Хотя этот «крест», пусть и был увесистым, явно не тянул на «крест великомученика»: сам «заказал».
И потом, Коля
Брежнев подошёл к хрустальной пепельнице и раздавал окурок. Брезгливо вытер пальцы свежим полотенцем.
Ты, уж, слишком резко поменял отношения ко мне, к Подгорному, к Полянскому, к Шелесту. К другим товарищам, к которым ты прежде не питал добрых чувств. Все же видят это, Коля! Удивляюсь, как это ещё Никита не поинтересовался у меня: с чего бы это Игнатову так возлюбить недругов?! Ты же не Христос? А ты, как назло, во всеуслышание поёшь осанну: «Ах, Брежнев! Ах, Подгорный!»
Игнатов виновато засопел. В другое время он бы нашёл, чем и как ответить Брежневу. Даже искать не стал бы: всё под рукой. На языке, то есть: другого такого «знатока местных идиом» ещё поискать надо было.
Но сейчас он не мог: как-никак, а Брежнев командир. Руководитель «подполья», хоть и «заоблачного», кремлёвского. И от его благополучия напрямую зависело благополучие Николая Григорьевича. Можно было сколько угодно твердить себе, что ты не хуже, что ты ровня, но факт оставался фактом: « и Лёня Брежнев в бой нас поведёт!»
Ладно, «проехали», «поставил точку» Леонид Ильич: голосом и «дланью» на плечо Игнатова. Надеюсь, ты сделаешь выводы.
Сделаю, «признал ошибки» Игнатов.
Ну, и лады.
Брежнев показал Игнатову рукой на диван. Это являлось и свидетельством уровня отношений, и предложением «заняться делами». Николай Григорьевич именно так расценил жест хозяина кабинета.
Я только что с Поволжья.
отработал бровями Леонид Ильич. Игнатов улыбнулся.
Всё хорошо, Лёня. Народ на местах настроен положительно. А некоторые прямо рвутся в бой. Например, Школьников первый секретарь Волгоградского обкома. Мне даже пришлось ему говорить слова, которые я только что услышал от тебя в свой адрес.
Обижаешься? не пожалел широты для улыбки Брежнев.
Игнатов махнул рукой.
Я не в претензии!
Лукавил Николай Григорьевич. Да и Брежнев «так ему и поверил». Не такой человек был Игнатов, чтобы «так просто» «отрясти прах»: дай срок. Но останавливаться на этом сейчас не стоило: ещё будет время и для сбора камней, и для их разбрасывания.