А он что?
Брежнев автоматически пожал плечами. Но тут же «исправился»:
Ну, Вы же знаете Игнатова, Никита Сергеевич! Он из тех «горбатых», которых лишь могила исправит! Но, мне кажется
Леонид Ильич мастерски выдержал паузу, которую не мог выдержать Хрущёв. И тот так и сделал: не выдержал.
Ну, что? Что тебе кажется?
Мне кажется, всё это от того, что переживает мужик. Падение своё переживает. Никак не может успокоиться. И Вы абсолютно правы, Никита Сергеевич
В чём?
Хрущёв и не заметил, как Брежнев «перевёл стрелки на него»: «ты говоришь». Не Брежнев, а Иисус из Назарета! Что значит: опыт борьбы с товарищами по партии!
В том, что ничего другого за его словами не стоит: только личная обида. И, если не простить, то, уж, понять его можно: скатился, как ком с горы
Хрущёв явно не определился с реакцией. И, поскольку он не спешил браться за слово, за него взялся Леонид Ильич. Даже за них обоих: и за слово, и за Никиту Сергеевича.
Но я с ним поговорю ещё раз, Никита Сергеевич. Проведу, так сказать, «профилактическую» беседу. Предупрежу, чтобы не болтал, что попадя. А заодно намекну: «как тебя избрали на должность так и обратно могут «избрать» И не только из ЦК, но и из партии
Вот это правильно, Леонид Ильич! оживился Хрущёв. Такую решительность в отношении «покусителей на себя» он только приветствовал. Пусть знает, что я что мы этого дела так не оставим! Только ты, Леонид Ильич, не откладывай разговор в долгий ящик.
Да что Вы, Никита Сергеевич!
Телефон не помешал Леониду Ильичу «приложить руки к груди».
Завтра же и поговорю. Как раз, и повод имеется: взаимодействие местных Советов с партийными органами по вопросу организации социалистического соревнования.
Добро, Леонид Ильич. Как составишь разговор, не сочти за труд позвонить.
Непременно!
Леонид Ильич посчитал не лишним «плеснуть души в трубку».
Могу даже лично зайти с докладом!
Нет-нет, Леонид Ильич!
На том конце явно замахали руками: в трубку «потянуло ветерком».
Не хочу отрывать тебя от работы: хватит и звонка!
Будет сделано, Никита Сергеевич!
Леонид Ильич мягко опустил трубку на рычаги, и некоторое время отрабатывал лицом за всех литературных авантюристов сразу
Игнатов пришёл.
Виктор Андреевич Голиков, помощник Брежнева уже на протяжении семи лет, не столько информировал, сколько запрашивал санкции: запустить или «довести до готовности»? За эти годы они с Леонидом Ильичом они сработались настолько, что понимали друг друга с полуслова и даже с полувзгляда.
Проси.
Николай Григорьевич Игнатов лобастый, крупноголовый и сам весь крупный, «основательный» здоровяк с пышной шевелюрой, энергично вырос на пороге брежневского кабинета. Широченная его улыбка сделала это ещё раньше.
Здорово, Лёня!
Игнатовская пятерня звучно шлёпнула о протянутую Брежневым ладонь. Леонид Ильич вздохнул.
Ну, Коля: никакой конспирации
Улыбка поползла с лица Игнатова, который уже устраивал зад естественно, без приглашения в одном из «гостевых» кресел.
А что такое?
Ты бы ещё на всю Старую площадь крикнул: «Здорово, Лёня!»
Досаду в голосе Леонид Ильич подкрепил разведёнными в стороны руками.
??? честно не понял Игнатов: «а что такого я сделал?!»
Ты же меня до сих пор «терпеть не можешь»! укоризненно напомнил «легенду» Брежнев. Забыл, что ли? А ты орёшь, будто дружка завидел! Как это ещё ты не добавил: «Ну, что, Хруща сегодня валить будем, или обождём до завтра?»
Игнатов сконфуженно опустил голову: крыть было нечем. Разве, что матом. Но это исключительно для Никиты Сергеевича. Прав был Лёня: ещё совсем недавно, каких-нибудь полгода тому назад, он открыто демонстрировал неприязнь не только к Хрущёву, но и к Брежневу, и к Подгорному, и к Полянскому. И неприязнь его была высшей пробы: двадцать четыре карата!
Никита Сергеевич не ошибался в оценке взаимоотношений Брежнева и Игнатова. Они, мягко говоря, были «далеки от дружественных» и даже просто «товарищеских». Но эта оценка была верной до сентября прошлого, шестьдесят третьего года. С той поры отношения, «ни с того, ни с сего», претерпели изменения. И изменения существенные: с «минуса» на «плюс».
Без «промежуточной стадии». Брежнев даже вынужден был попросить Игнатова «понизить градус приязни». Уж, очень бросались в глаза эти стремительные перемены. Многим но, как ни странно, не Никите Сергеевичу. Не увидел почему-то Хрущёв то, что надо было увидеть.