***
Одна из стайки девчонок, в ходе разговора незаметно прилепившихся к первой, самой бойкой, похвасталась они все с детсада матерятся. Я устало поправил:
«Да не материтесь вы сквернословите. Точнее пустословите, не имея понятия о мате. Ни черта не знаете о настоящем матерном, материнском языке».
Мокрохвостка изумилась:
«А какая разница?»
Пришлось прочесть краткую лекцию, объяснить разницу между матом и сквернословием.
«Матерным, материнским языком наши предки лечили болезни. Только предки, в отличие от нас, хорошо знали, в какую фазу луны нужно лечить ту или иную хворь, когда кружить на лесной полянке посолонь, когда обратно, в каком порядке повторять драгоценные слова. Слова плодородия, силы. Это же энергетически самые сильные слова в русском языке! А вы ими бездарно сорите, сквернословите. И накликаете на себя неудачи. Вот ты, например знаешь, что сказала ты сейчас своей подружке?
Да ничо не сказала, просто: «Ни х себе! Вот и всё»
Нет, девонька, ты совершила сейчас страшный ритуал, произнесла самое поганое магическое заклинание пожелала себе безмужней жизни, бездетной старости.
Сегодняшний мат в основном язык войны, трудной ситуации. Грузовик из грязи, например, мужикам не вытащить без мощной энергетики древности, без материнского слова. Ну, и для анекдотов осталось кое-что в общем, не сберегли мы язык великих предков. Покалечили только. Встарь перегнули палку попы да начальники, а нам осталось в основном сквернословие. Чем гордишься, что сквернословью научена?..»
«Моя» девочка забирается на вершину паучьего купола, и только взобравшись туда, безопасно уже для себя кричит весело-злобное:
«На дворе 21-й век, дядя! Ты понял? Ты дурак, дядя! Двадцать первы-ый!»
«Жаль, что не 12-й» отругиваюсь безнадежно. Так, для проформы.
И вспоминаю стихи «Предок на завалинке»:
Он думает о юности, быть может,
А может, вспоминает неолит.
Огнями трубки темноту тревожит,
И тишину усами шевелит
***
«Темна вода во облацех».
На земле темнее. На земной воде ворожат, волнуют марь колдовства. А колдуны кто? А повара, заваривающие революции. Вмешиваются во все бурные дела. Случись заварушка, бунт, драчка (в пивной, в борделе) колдуны тут. Или так себе, шишиморы. Вроде убогонькие с виду, не шибко страшненькие, но подбрасывающие хворосту в костерок. И огонёк разгорается, перерастает в Огнь
***
Ленин очень сильный колдун. Сильнее даже Троцкого. Сильнее Сталина. Тот смотрел на Ленина, точно кролик на удава, беспрекословно исполнял все его заветы, даже сомнительные. Что спустя столетье обидно.
План устройства СССР по экономическим зонам, а не по нацреспубликам, предложенный Сталиным, был дальновиднее. Но Ленин сказал «НЕТ», и Сталин съёжился. И за 30 лет полновластного правления не посмел переделать по-своему. А то, глядишь, жили б и ныне в единой стране. Сильный колдун Ленин. Очень сильный. Впрочем, «Темна вода»
«устав от молений, глумлений,
Сложив свои кости в карман,
Восстав с богатырских коленей,
Рассеяв былинный туман,
Амур Енисеевич Ленин
Уходит в глухой океан.
ни Надин, ни Ленин, весь»
***
Колдуют на земле многие, особенно бабы и революционеры. А если не они, так учёные. Тут всё зависит от диапазона стихии. Буря, огонь, град, ливень вот среда. Или природная лаборатория для «учёных». Их стихия.
Подкормка же классических колдунов, упырей, вурдалаков чаще в ином. В кишениях злоб, в нечистотах народных. Незаметно, тоненькой вьюжкой завиваются колдуны и колдунчики в бурные дела, непостижимым образом становятся «своими». Возглавляют бунты, революции, перевороты. «Кровушки надоть!».
Другими словами энергетики. В том числе страсти, эроса, умопомраченья.
Голой, неведомой силищи
***
Овечьи ужасы детской души, скукоженной, запуганной всеми страхами мира, всею поганью взрослой, эти тьмы неистребимо проступают из прошлого, с давнего-предавнего сна. Со дна. Из баснословного былого. Это былое, гнездящееся в душе, так и не осознано, не осветлено разумом. Не обезврежено светом.
***
Страшно огню. Страшна тьма. Но не так, как простым смертным. Простые смиряются с тьмой, чередуя дни, ночи. Будет тьма. Будет свет. Тьма. Свет. Тьма. Снова