Нет, не избыть воспоминаний. Например, как не обернуться на неотступные шаги по пятам? Обернуться, встретиться с оборотнем, колдуном, нечистью. Оно, это ОНО может идти и навстречу, но пустые глаза, чаще всего разномастные, сквозящие нездешним холодом, скажут за себя. Видимого вреда, может быть, не причинят, но будь готов. К чему? Да ко всему на свете. Во-первых, к сражению с неизвестным, не поддающимся принятым законам. Ускользающим от любых знакомых способов и приёмов противодействиям, и потому особенно страшных. Опасных.
Древние носили с собою чеснок. При встрече с оборотнем просто показывали чесночную головку, а если не было под рукой, кричали трижды в рожу колдуна: «Чеснок! Чеснок! Чеснок!», и показывали дулю. Дуля по сути чеснок. Или хрен.
Нечисть отступала.
***
а он идёт за мной по пятам
И слышит всё, что я говорю,
Но мне нельзя обернуться, там
Уходит в зданье косая тень.
Но мне нельзя испугаться он
Отпрянет в плащ и убавит шаг.
Нельзя никак подойти к нему
Напустит дым, затаится в тень.
Нельзя и мыслью пеленговать,
Волну подловит, упрячет в ночь.
Нельзя ни с кем говорить, нельзя
Ни на кого обращать, кто вслед
Идёт зачем-то, нивесть куда,
Но за тобой, всегда за тобой
Ты знаешь всё, ты во сне потом
Толкуешь сам с собой, а потом
Сам за собой идёшь по пятам,
Бредёшь, гадаешь вон там?.. Вон там?..
Вон в том подвале?.. А может, в том
Развале, мусоре, бардаке,
В глухом проулке, где дом, где дым
***
Оборотень явление иных измерений. Что его вытолкнуло в наш мир, не вполне ясно. Потому тревожно. Безнадёгой припахивает: «игра» на чужом поле, по незнакомым законам. Тут если не изымут золотой слиток, крупинки-то отщипнут, отщипнут. Или неведомым вороном выклюют. Итог «отщипываний» системный сбой.
Компьютерный, человеческий
***
Целенеправильное полнонулие неверворона
***
Да вот, хотя бы, чем не сбой? Сижу во дворе, курю, никого не трогаю, смотрю на игры визжащих детей, ни на секунду не выпускающих из рук айфоны, и думаю а это люди? Это такие же люди, как мы?..
И вдруг одна из визжащих девчонок-подростков подлетает и нагло так, по-свойски, начинает допрос, в полнейшей уверенности правомочности дознания:
«Дядя, а сколько тебе лет?»
Понимая, что от зарвавшихся, не вполне сознающих себя тварек можно ожидать чего угодно, любой провокации, намеренно медленно и спокойно отвечаю:
«Знаешь, девонька, я так давно живу на земле, что ещё помню людей»
Заморгала, захлопала густокрашеными ресницами. Ага, для начала сбил спесь. Хорошо. Древний человек, однако. Ещё человек
«А кто же мы тогда?» в изумлёнии отступает девчонка.
«Кто вы такие?.. А мухи! Попавшие в паутину и жужжащие, барахтающиеся там мухи. Не пугайся, девонька, вас ещё только обволакивают в кокон, Если не замечаете, нежитесь покудова. Вы ещё не встретились с Главным Пауком, хозяином сети. Ведь если свита паутина, должен быть и тот, кто свил её, так?»
«Та-ак наверно» ещё больше растеряна девица. Хорошо. Спесь растаяла.
«А если так, почему вы, ещё не видевшие его, уверены что ваши айфоны и гаджеты, втянувшие во всемирную паутину, самое ценное в жизни? Что это ценнее дружбы, родителей, всего? За новый айфон, признайся, ты же готова при случае подставить товарища. Ничего личного, только «для пользы». А потом и Родину предать, как говорили прежде. Или просто обокрасть кого-то. Маму, дядю, папу. Айфон с интернетом дороже, это безвредно и круто. Более того, это высшее!
Поймёте позже, что Пауку нужны не столько вы, юная кровь, молодые тела, из которых только бы и сосать кровушку-свежачок, сколько ваши бессмертные души. Он их высосет, и они утратят бессмертие не думала о таком раскладе?»
«Не-е» она уже всеръёз напугана дремучим дядей и тихо отступает от меня, всё дальше, дальше, поближе к жужжащему молодняку, резвящемуся на «пауке» спортплощадки. Паук куполообразен, сплетён из железных труб, на которых они все там ловко кувыркаются, подтягиваются. И одновременно переговариваются, даже переругиваются по своим айфонам. Нарочито грязно, неумело ругаются. Сквернословят. И очень гордятся этим «искусством», чего не скрывают. По айфонам ругаются, хотя находятся совсем рядышком. Айфон единокровен. А умение сквернословить, особенно у девочек-мокрохвосточек, в большой цене.